оказаться весьма полезен.

— Именно! — воскликнул я. — Именно, Владимир Алексеевич. Очень рад, что мы понимаем друг друга.

— И вообще, не вижу почему бы нескольким благородным донам не определить координаты гипотетической двойной звезды, — ухмыльнулся Аркадий Натанович и потянулся к чашке с остывшим чаем.

В конце концов я передал директору Пулковской обсерватории Крату Владимиру Алексеевичу папку с необходимыми данными, мы обменялись телефонами, и я собрался откланяться.

— Ты надолго в Ленинграде, Серёжа? — спросил Борис Натанович.

— Послезавтра утром собираюсь обратно в Москву. Дела. Я впервые здесь, хочу сегодня-завтра город хоть немного посмотреть.

— Мой телефон запиши тоже на всякий случай.

— И мой московский, — сказал Аркадий Натанович. — Ты же москвич теперь, если я правильно всё понимаю?

— Правильно, Аркадий Натанович, — улыбнулся я. — Был кушкинцем — стал москвичом. В очередной раз.

— Вот и звони, — благосклонно кивнул Аркадий Натанович. — Я в Москву где-то через неделю возвращаюсь. Как ты понимаешь, нас в особенности интересует результат с гипотетической двойной звездой, — слово «гипотетической» он выделил.

— И не только, — добавил Борис Натанович.

— Раньше, чем через неделю — дней десять результатов не обещаю, — сказал директор обсерватории. — То есть, вычислить область пространства, исходя из имеющихся данных, не так уж и долго. А вот определить, есть там что-то или нет…

— Время терпит, — сказал я. — Хотя, не скрою, лично я буду ждать результата с нетерпением.

Номера для меня и охраны были забронированы в «Астории». Как мне сказали, — лучшей гостинице Ленинграда. Туда мы сразу же и отправились.

Старая имперская столица России мне понравилась.

Нет, не так, «понравилась» — слабое слово. Пожалуй, я в неё даже влюбился. Почти сразу, как только устроился в гостинице, пообедал здесь же, в ресторане, и вышел погулять.

С погодой мне повезло. Хотя вдоль Невы, на набережной которой я вскоре оказался (охрана следовала в некотором отдалении); дул довольно холодный ветер; дождя не было; небо с бегущими по нему плотными белыми облаками нежно синело, а по невским волнам весело прыгали солнечные зайчики.

Облокотившись о парапет, я стоял на набережной и медленно озирался.

Фантастически красивое место.

Прямо передо мной несла свои воды в Финский залив широкая река по имени Нева, на другом берегу которой красовался всё тот же, полный величия и сдержанного достоинства, город. За моей спиной, восседая на вздыбленном коне и простерши правую руку с растопыренной пятернёй восседал, пожалуй, самый известный русский царь — Пётр Первый. Он же император.

Люблю тебя, Петра творенье,

Люблю твой строгий, стройный вид,

Невы державное теченье,

Береговой ее гранит,

Твоих оград узор чугунный,

Твоих задумчивых ночей

Прозрачный сумрак, блеск безлунный,

Когда я в комнате моей

Пишу, читаю без лампады,

И ясны спящие громады

Пустынных улиц, и светла

Адмиралтейская игла [4]

Пришли на ум строки Пушкина.

Соглашусь, Александр Сергеевич, так всё и есть, и даже, вон, Адмиралтейская игла сияет. Правда, белых ночей сейчас нет, не то время года для белых ночей, но днём тоже хорошо. Просто замечательно. Эх, нужно было несколько дней закладывать на Ленинград. О чём я думал? Ладно, небось, не в последний раз. Вернусь сюда летом, в белые ночи. С Кристиной. Обязательно.

Примерно через час ноги принесли меня к «Дому книги» на Невском. Шикарное здание в стиле модерн привлекло моё внимание, которое к этому времени даже слегка притупилось от обилия впечатлений, и я зашёл внутрь. Мало ли, может, что интересное попадётся.

— Скажите, — обратился я к скучающей девушке-продавщице в отделе современной советской прозы, — а Стругацких есть что-нибудь?

Девушка засмеялась.

— Готов заплатить, сколько надо, — сказал я.

— Не сомневаюсь, — вздохнула девушка. — Я бы и сама купила. Нет ничего Стругацких, увы. Разбирают сразу же, если какая-нибудь новинка приходит. Идите в библиотеку, молодой человек.

— Библиотека — это понятно, в библиотеке я частый гость. Хотелось бы лично для себя. Понимаете, в чём дело… — я доверительно понизил голос. — У меня появилась реальная возможность взять у братьев Стругацких автограф. А книжки нет. Я здесь командировке, — я развёл руками.

— Увы, ничем не могу помочь.

— Может, посоветуете что-нибудь?

— Что ж тут посоветуешь… Хотя, нет, могу. Попробуйте на книжном рынке поискать. Там очень дорого и не факт, что найдёте, но вдруг?

— Книжный рынок? — переспросил я.

— Неофициальный, конечно. То есть, власти знают, но не разгоняют.

— Ага, — догадался я. — Это вроде как вещевой, где всякие шмотки заграничные можно купить, только книжный?

— Ну да. Вы прямо как с Луны свалились.

— С Луны не с Луны, но… Далеко рынок этот?

— У нас их несколько, ближайший здесь рядом, на Литейном.

— Девушка, милая, я впервые в вашем городе, не очень ориентируюсь. Расскажете, как дойти?

— Это просто. Сейчас выйдете из магазина и идите налево, к Фонтанке…

Чёрный книжный рынок располагался на Литейном проспекте в Итальянском саду — геометрически тщательно распланированном сквере в десяти минутах ходьбы от «Дома книги» на Невском.

День клонился к вечеру, но подпольные торговцы книгами ещё не все разошлись. Наученный опытом съема квартиры в Банном переулке города Москвы, я прошёлся по скверу и вскоре поймал бойкий взгляд молодого человека в плаще и шляпе, вальяжно расположившегося на скамейке. Рядом с ним покоились два объёмистых портфеля.

Я подошёл.

— Что ищем? — небрежно осведомился молодой человек.

— Стругацких, — ответил я. — Любую книгу.

— Любой нет. А вот «Обитаемый остров» могу предложить. Издательство Детская литература, семьдесят первого года.

Разумеется, я читал «Обитаемый остров», брал в библиотеке ещё в Кушке.