— Никита Добрынин, — Поликарпов меня не разочаровал. — Виталий Бульбаш. Антон Сало.

— Черт, — выругался я. — Все-таки и этот активист-краевед оказался замешан…

— И его же они не пожалели, — добавил чекист. — Использовали втемную, когда устраивали диверсию. Так что наш основной противник весьма беспринципный.

— Бульбашу кто-то звонил с угрозами, — теперь и я рассказал, что мне стало известно. — А перед этим от имени КГБ заставил запороть номер моей газеты. Я же правильно понимаю, что ваши люди такой ерундой не страдали?

— А это опять Синягин, — пояснил Евсей Анварович, который предсказуемо оказался в курсе и этого происшествия. — Как раньше он притворялся милиционером, так сейчас играл роль сотрудника комитета. Даже поддельное удостоверение у него изъяли. Выясняем теперь, откуда он его взял.

— А Бульбаш поверил, — с горечью сказал я.

— Синягин неплохо разбирается в людях, — покачал головой Поликарпов. — У этого негодяя большой опыт. Да вам это и так известно, не правда ли? Вы же помогли милиции разоблачить его банду…

Я коротко кивнул, все еще держа в голове, как мы искали пропавших детей и как я вспомнил детали происшествия из прошлой жизни. Да, я сыграл не последнюю роль в ликвидации банды, но еще, получается, что из-за моего вмешательства сбежавший Синягин переключился на другой вид деятельности. Тоже противоречащий уголовному кодексу.

— В общем, так как он состоял в подпольной организации, то знал и всех, кто писал статьи, — продолжил чекист. — А еще знал слабые места каждого, поэтому понимал, на кого можно надавить и как. Виталий Николаевич оказался наиболее подходящей кандидатурой. Он у вас человек доверчивый, вдобавок с кучей проблем. Неудачный брак, пьянство, граничащее с алкоголизмом, еще вот участие в запрещенном самиздате… Кстати, заодно мы накрыли не только редакцию, но и целую подпольную типографию. Сенсация на весь Союз будет, когда мы дело до конца доведем.

— Вы уж доведите, — я отрешенно смотрел вперед, особо даже не разбирая, где мы едем. — А еще-то кто? Не эти же трое всем занимались?

— Не только они, — подтвердил Евсей Анварович. — Всего замешаны девять человек, и это я имею в виду исполнителей. К верхушке мы пока только подбираемся…

— Иностранная разведка? — усмехнулся я, вспомнив слова Бульбаша.

— Нет, конечно, — Поликарпов даже посмотрел на меня, будто на школьника, сморозившего глупость у доски. — Наши люди, причем с высокой долей вероятности из Калинина. Или со связями там.

— Понятно, — я повел плечами. — А другие шестеро — это кто?

— Их фамилии вам ни о чем не скажут, — чекист вяло махнул рукой. — Обычные люди, только со вторым дном: с утра они нормальные советские граждане, а вечером и ночами — подпольные газетчики.

— Как они взаимодействовали? — мне действительно было это интересно. Это в будущем появится возможность работать удаленно, строча антигосударственные статьи откуда-нибудь из Риги. Или все же в России, только при помощи VPN и анонимных телеграм-каналов. Но здесь, в СССР… Как они передавали друг другу материалы? Как получали задания?

— Сеть тайников по городу, — ответил Поликарпов. — Складывали туда готовые материалы, потом забирали гонорар. В лучших шпионских традициях, о которых нам хорошо известно. А вербовали их, скорее всего, анонимками.

Слушать все это было неприятно с учетом того, что попались люди, которые мне нравились. Но уж как есть. Ничем законным тут и не пахнет, поэтому не стоит кривиться… Разве что от самого себя, проглядевшего сразу двух сотрудников, писавших «налево».

— Бросали в почтовые ящики письма с угрозами, — продолжал чекист. — Мол, мы все знаем о твоих прегрешениях. Будешь делать то, что прикажем, никто не узнает. Но есть и другой способ. Наоборот, зацепить человека за нераскрытый талант. Указать ему, что его не ценят. И предложить проявить себя. А кому-то, простите, тупо достаточно денег предложить. Думаю, наши подпольщики искали свой подход к каждому.

— То есть конкретно вы пока ничего не знаете? — уточнил я.

— Конкретика появится, как только мы задержим и допросим главных действующих лиц. Устроителей всего этого.

Логично, конечно же. Подспудно я это понимал, просто искал зацепки. Не хотел верить, что того же Никиту подкупили. Вернее, он сам купился на обещания… А еще мне в голову пришла мысль, что это будет громкое дело и громкий же материал. Вот о чем я только думаю? Неужели профессиональный цинизм никуда не делся? Мои коллеги, среди которых и друг, казались замешаны в преступном заговоре, а мне уже грезится статья и большие тиражи. Нет, Кашеваров, надо бы тебе поостыть.

— Значит, вы их арестуете? Никиту, Бульбаша и карельского активиста?

— Разумеется, — пожал плечами чекист. — Если, конечно, завтра все не поменяется… А точнее, сегодня. Слышали, что Горбачев объявил перестройку?

— Еще нет.

— Значит, увидите вечером в программе «Время».

Я отрешенно смотрел в окно, смотря на заснеженный город. Неужели и вправду все так резко закончилось? И что? Не буду врать сам себе — судьба Сало меня не очень волнует, зато Бульбаш с Никитой, пусть они и плюнули оба мне в душу, заслуживают второго шанса.

— Евсей Анварович, — я решил, что спросить нужно, а там будь что будет. — Вы ведь не просто так еще их не задержали?

— Вы проницательны, Евгений Семенович, — улыбнулся чекист. — Арестованы все, кроме Сало, Бульбаша и Добрынина. С первым это дело времени… На него у нас еще кое-что есть, не буду пока особо распространяться.

Он замолчал, многозначительно глядя на меня.

— Позвольте, я понаблюдаю за ними, — предложил я. — Под мою же ответственность. Оба — и Бульбаш, и Добрынин– отличные работники. Не хотелось бы их терять. Тем более что… Они ведь не сами печатали «Правдоруба», они писали о том, что их действительно волновало. Им просто хотелось дискуссии. А даже в тех расширенных рамках, что существуют пока в нашей газете, тому же Никите наверняка было