Я пожала плечами и улыбнулась.

— Дункан привозил понемногу. Ты от Мелани? — он кивнул. — Как она?

— Все так же.

— Я хотела зайти к ней. — Люциан поднял на меня свой тяжелый взгляд. Его глаза почернели и не было видно даже светлого ободка у зрачка. Его лицо ушло наполовину в тень, и вторая половина казалась мне пугающей. — Что такое, Люциан?

— Не надо. Нечего тебе там делать.

— Я не видела её после того случая. Что происходит?

— Она в коме, Рикарда. К тому же там сейчас её муж.

Его слова прозвучали грубо. Я надула губы, словно маленькая девочка. Он вздохнул и продолжил свой путь. Я поспешила за ним.

— Я подвезу тебя, если ты не против.

— Я могла бы дождаться Дункана и поехать с ним.

Мужчина с явным раздражением посмотрел на меня. Его руки сжимали ручки моей сумки, от чего костяшки на пальцах побелели.

— Ладно. — Я сдалась. — Поехали.

Мы сели в машину Люциана и отправились домой. Водитель вел машину аккуратно и не торопясь, будто бы боялся навредить мне или боссу. Люциан безучастно смотрел в окно, перебирая пальцами собачку на сумке. Он все так же выглядел раздраженно. В середине дороги он посмотрел на меня, надолго останавливая свой взгляд на моем лице. Наши глаза встретились.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Хорошо. — Он кивнул. — С тобой все хорошо?

— Со мной да. — Он помедлил. Потом резко стукнул кулаком по сидению напротив него. Водитель обеспокоенно посмотрел на нас через зеркало заднего вида. — Черт, Рикарда, ну почему ты поперлась спасать её?

Люциан повысил на меня голос. Мои глаза округлились, и я хватала ртом воздух, чтобы совладать со смесью недоумения и возмущения. Коэн, нахмурившись, прожигал меня своими черными глазами. На миг мне показалось, что в просторной машине мужчины стало мало места. Не было ни единого уголка, где я могла бы укрыться от него. Он закрыл глаза, сделал глубокий вздох и на выдохе сказал уже более спокойно.

— Если бы ты слушалась, Мелани была бы дома.

— То есть, — я помедлила. — Ты хочешь сказать, что виной всему случившемуся стало мое желание спасти?

Я ладонями закрыла лицо. Мои указательные пальцы едва касались переносицы. Закрыв глаза, я возмущенно замотала головой.

— Нет, это возмутительно! Как ты вообще можешь такое говорить?!

Люциан положил свою руку на мою, но я отбросила её.

— Рикарда…

— Нет, Люциан! Молчи! — Я снова вздохнула и прерывисто выдохнула. — Нет, ну надо же! Как только мозгов у тебя хватило?

Он схватил меня за запястье и рывком притянул к себе. Словно змея, он прошипел.

— Забываешься, Ричардсон. — Я усмехнулась, изгибая бровь. — Я бы спас её. Вытащил. Но ты же у нас герой века? Тебе же надо подставить свой симпатичный зад в самое пекло.

— Прекрати! — Я вырвалась из его хватки и отодвинулась от него как можно дальше. Он безразлично хмыкнул и сделал тоже самое. Я успокоилась и снова повернулась к нему. — Знал бы ты, что я пережила там, не стал бы говорить такие вещи, Люциан Коэн.

— Оли пришел с начала за мной. Мы обезвредили всех. Потом, когда стало более-менее безопасно, мы освободили вас. Если бы ты уехала с детьми, Фрэнк бы не успел даже пулю выпустить.

Почему-то на глазах стали наворачиваться слезы. Я сглотнула подступающий к горлу ком.

— А если бы успел? Оливер бы увез меня и детей. А ты остался бы там.

Он ничего не ответил. Оставшееся время в дороге он мельком смотрел в мою сторону, якобы невзначай. Я же вовсе старалась не смотреть на него. Хотелось расплакаться.

Когда машина подъехала к дому, нас вышла встретить горничная. Она взяла мою легкую сумку и понесла её в дом. Мы же с Люцианом стояли около машины. Первой заговорила я.

— Спасибо, что подвез.

— Ерунда. — Он грустно улыбнулся. Потом потерев ладонью тыльную сторону шеи, проговорил, — Рикарда, прости меня.

— Надо же. — Я усмехнулся, а мужчина с укоризной посмотрел на меня, склонив голову на бок.

— Ну перестань. Я извиняюсь тут вообще-то.

— Просто это очень редкое явление, мистер Коэн. Снег пойдет что ли… — я подставила ладонь к верху, демонстративно вглядываясь. — Вроде бы нет.

— Как ты смотришь на то, чтобы увидеться завтра вечером?

— Ты приглашаешь меня на свидание?

— Если не согласишься, я тебя выкраду.

Я рассмеялась.

— Нет. Ещё одного похищения мой организм не выдержит.

Мы распрощались с Люцианом. Как только машина скрылась из вида, я побрела в дом. Стоило мне только войти, как на меня налетела Мейз. Она с заплаканными глазами и явно хмельная схватила меня за волосы. Женщина была слабой, поэтому отделавшись от неё, я в недоумении уставилась на бестию. На шум прибежала горничная, но сделать уже ничего не могла. Мейз с новой силой ринулась на меня в атаку.

— Ты! Мерзкая дрянь! Мой сын… Фрэнк…мой мальчик. Его убили из-за тебя!

Она хотела меня ударить, но я ловко увернулась, и женщина влетела в стену, роняя за собой напольную вешалку.

— Фрэнк был монстром! Он заслужил!

От этих слов женщина совсем обезумела. К счастью, вовремя подоспел дядя. Он как раз только зашел в дом, когда бабушка в третий раз пыталась напасть на меня. Схватив мать за руку, он отвел её в гостиную на диван, укрыл пледом и налил ещё спиртного. Себе и ей. Я же прошла сразу к себе.

После смерти отца комната мне стала казаться ещё более чужой. Меня изнутри съедало чувство вины, хоть головой я и понимала, что совсем не виновата в случившимся. В момент вся боль и обида на отца куда-то улетучилась и осталось только сожаление, время от времени сменяющееся хладнокровностью. И когда это происходило, мне становилось страшно.

Когда я впервые увидела, как люди убивают, я чуть не потеряла сознание, в ужасе убегая с места происшествия. А неделю назад я сама выстрелила в голову человеку. Да, он был редкостный мерзавец. Один бог только знает, чтобы он со мной и Мелани мог сделать, не спаси нас Оливер. Но я почувствовала такое странное наслаждения при виде пустых мертвых глаз…

Мысли медленно, но стремительно привели меня к заказчикам всего этого спектакля. Маккен. Они точно знали на кого можно было воздействовать, а значит, они следили за нами. Иначе как они могли догадаться, что Пабло искренне возненавидел меня и Люциана после того случая? И как они могли узнать скрытые мотивы отца, когда даже я не знала, сколько грязи и ненависти таиться