Видишь эти обалденно выглядящие дома? — спрашиваю я, указывая на другой берег реки. На холмах вдалеке есть множество домов, которые выглядят причудливо. — Я бы сняла один из них, если бы могла.

— Не знал, что Вы хиппи, мисс Монткальм.

Я смеюсь.

— Там нет ни одного однотипного дома, мистер Уэст.

— Не девушка из пригорода?

— Мне нравится немного характера.

Пока мы идем, он разглядывает дома, слегка улыбаясь.

— Мне нравятся.

— А что насчет тебя? — спрашиваю его. — Какой дом ты представляешь для себя?

Он задумывается.

— Я не думал об этом.

— Серьезно?

Эйдан пожимает плечами.

— Это просто место, где я могу поспать ночью.

— Это должен быть твой замок. Место, куда ты возвращаешься.

Эйдан с любопытством наблюдает за мной.

— Для чего?

— Всего и ничего. Твое безопасное место.

— Тогда расскажи мне о твоих мыслях о доме. Твоем безопасном месте для «всего и ничего».

Я смотрю на воду, размышляю.

— Ну…

— Ну, что?

Я чувствую себя немного смущенной.

— Это глупо.

— Ничто, из сказанного тобой, не глупо, Айви. Расскажи мне. — Затем он нежно добавляет: — Пожалуйста.

Я тихо вздыхаю.

— Однажды, несколько лет назад, мне приснился сон, что я нахожусь в самом красивом доме. Он был в георгианском стиле, все белое и великолепное, на участке земли и далеко от города. Во сне я стояла перед одним из окон спальни и смотрела на лес.

— Ты знаешь, где ты была?

Я обдумываю, кусая губу.

— Наверное, это могло быть где угодно, но по какой-то причине у меня в голове поселился остров Ванкувер.

— Ты когда-нибудь была там?

— Однажды с Аной. Мне было шестнадцать. У ее семьи там загородный дом. Красивый домик на побережье. Вторую половину лета я провела в воде за галечным пляжем. Я никогда больше не чувствовала такой свободой.

Он задумчиво наблюдает со мной.

— На что была похожа для тебя свобода?

Я проглатываю свои эмоции, спокойно отвечая.

— Не испытывая страха, никаких ограничений, живя настоящим моментом, готовая к следующему. Я еще не пробовала горечь на вкус. Я не знала боли.

Мы замедляемся и останавливаемся. Я перегибаюсь через перила, мой взгляд все еще прикован к водной глади.

— Что для тебя свобода, Эйдан? — тихо спрашиваю я.

— Я живу ей, Айви, — задумчиво отвечает он. — Она была вторым шансом на жизнь, на то, чтобы не быть прикованным к прошлому, к моим ошибкам. Иногда… оно настигает меня, некоторые вещи, которые я пытаюсь отпустить, но… Я смотрю вперед. Ты тоже должно продолжать смотреть вперед.

Киваю один раз, с трудом сглатывая. Я должна смотреть вперед. Мне бы хотелось, чтобы это было так просто.

Сейчас в воздухе такой холод, что мы стоим неподвижно. Я слегка вздрагиваю. Мгновение спустя что-то теплое окутывает меня. Пиджак Эйдана. Я удивленно смотрю на него снизу вверх. Он больше не смотрит на меня. Он смотрит на воду с переменчивым выражением лица.

Мое сердце согревается от его доброго жеста. Просовываю руки в рукава. Внутренняя ткань на ощупь мягкая, как бархат. Теперь я буквально пропитана ароматом этого мужчины. Я быстро вдыхаю его запах. Его одеколон опасно хорош. Я могу описать его только как «Эйдан».

— Ты голодна? — спрашивает он, глядя на меня сверху вниз.

Я киваю.

— Умираю с голоду.

— Давай найдем хорошее место, где можно поесть.

— Хорошо.

Мы поворачиваем назад и бредем по тротуару в направлении Лэнсдаун-парка. Он молчит, задумавшись, и я умираю от желания узнать, о чем именно. Мы ждем на углу, пока загорится зеленый свет, когда его пальцы касаются моих. Каким бы легким ни было прикосновение, оно вызывает во мне покалывание.

— Я надеюсь, что твое чувство свободы не потеряно навсегда, Айви, — тихо замечает он, и затем мы пересекаем улицу.

15

Айви

Мы сидим в шумном гриль-баре. Здесь полно людей, и они ведут обратный отсчет до начала главного матча UFC на больших экранах. Я бросаю взгляд на часы на стене. Сейчас как раз около девяти вечера. Потом достаю свой телефон и быстро смотрю на экран. Сообщений нет. Хорошо. Значит, что он тоже куда-то пошел. (примеч. Ultimate Fighting Championship (UFC) — спортивная организация, базирующаяся в Лас-Вегасе, США, и проводящая бои по смешанным единоборствам по всему миру)

Мы сидим за круглым высоким столиком на табуретках у больших окон. Эйдан закатывает рукава своей белой рубашки. Его галстук ослаблен, а волосы на макушке растрепаны в разные стороны. Такой небрежный вид ему идет.

Официантка наливает нам воду и раскладывает перед нами два меню. Я наблюдаю за ней, пока она украдкой бросает взгляды в сторону Эйдана. Ее щеки розовеют, и она выглядит немного взволнованной. Это действительно мило. Когда она уходит, улыбаюсь сама себе. Я поднимаю взгляд на Эйдана, и он уже смотрит на маня с ленивой ухмылкой на губах.

— Как думаешь, кто победит? — спрашиваю я, бросая взгляд на ближайший экран.

Он не смотрит.

— Мне все равно, Айви.

Я задумчиво прищуриваюсь, глядя на него.

— Тогда на что тебе не все равно? И не говори «моя компания» или «моя машина».

— Я больше не знаю.

Я приподнимаю бровь.

— Больше? В смысле, это последние изменения?

— Думаю, у меня личностный кризис.

Я улыбаюсь, потому что думаю, что тот шутит, но он не улыбается в ответ.

— Не хочешь объяснить? — слегка подталкиваю я.

Эйдан опускает локти на стол и бросает взгляд на меню, но не читает его. Видимо подыскивает слова. Он неожиданно выглядит как-то моложе, чем я когда-либо видела его раньше. Боже, он красивый мужчина.

— В последнее время меня терзало искушение сбежать, — бормочет он, нахмурив брови. — Я не знаю, куда. Просто хотелось убежать от всего. Это не так, как раньше, когда я был ребенком, потому что тогда мне хотелось сбежать, но это было потому, что мой отец был пьяницей, а моя мать умирала от рака. Это были веские причины. Я хотел убежать, чтобы начать жить в новой реальности, похоронить прошлое, но сейчас… это то же самое чувство, но не те же самые цели.

Мое сердце стало стучать медленнее. Разговор принял серьезный оборот, которого я не ожидала. Моя улыбка исчезает, и я смотрю и пытаюсь представить его ребенком. У