Хотелось заявить, что я вообще не леди, и меня мало чем удивишь, однако лекарь уже закрыл двери. Было волнительно. Я ходила из стороны в сторону, покусывала губы, прислушивалась к звукам. Изредка прикладывала ухо к дверному отверстию, но расслышать ничего не смогла.

— Что с ним? — бросилась навстречу лекарю, едва тот вышел из комнаты.

— Жить будет.

— Долго?

— Можете войти, — мистер Орт сделал вид, будто не расслышал вопроса.

Я застыла в дверях в нерешительности. Было страшно приблизиться к кровати и увидеть, что Вемунд на грани. Еще слишком рано, ему нельзя умирать. Лекарь тем временем принялся собирать в саквояж инструменты и пузатые бутылочки, затем пожелал нам хорошего дня.

— Что за болезнь сломила столь сильного человека? — спросила, едва мы с Вемундом остались одни.

— Кто сказал, что сломила?

— Но вы сдались. Я вижу. Думаете, не заметила, что вы все чаще вместо прописанных лечебных отваров пьете горячительные напитки, которые противопоказаны вам? Милорд… — вздохнула я, не находя правильных слов. — А в вашем мире нет подходящих лекарств, особого вида магии или чудодейственных редких цветов, которые растут лишь на закате в труднодоступных горах и охраняются стаей диких птиц?

— Не слышал о таких.

— Жаль, — не желая смотреть на бледного мужчину, я направилась к окну.

Обняла себя за плечи. Вдруг поняла, что не могу остаться в стороне и готова бороться за жизнь этого человека. Он первый отнесся ко мне, как к равной, выручил в сложный момент, позаботился и даже потрудился достать мой медальон. Как оказалось, сделал это благодаря одному пронырливому мальчику, сумевшему тайком пробраться в бывшую комнату Добряка. Теперь Горлэй нуждался в поддержке и моей помощи.

— Не принимай решения на горячую голову, чтобы не жалеть потом, — безжизненно произнес мужчина.

Я обернулась. Собралась заявить, что ничего подобного у меня и в мыслях не было, но поняла, что лучше не лукавить.

— Мне не нужна жалость.

— А что вам нужно? Чего именно вы хотите от меня? — развела руками. — В этом мире у меня даже нет имени, не говоря о чем-то более существенном.

Вемунд долго молчал. То ли не находил в себе сил, чтобы ответить прямо, то ли не хотел раскрывать правды, той самой, которая мне не понравится.

— Любви.

— Не смешно, милорд.

— Да, именно любви, но не такой, о которой ты подумала, девочка.

— И на том спасибо, — шутливо округлила я глаза. — Извините, но вы немного не в моем вкусе. Старость, и все такое. Вот были бы вы чуточку моложе, возможно, у нас что-нибудь и сложилось бы.

— Я не взглянул бы на тебя. Ты слишком неуправляема и своенравна, а мужчины в высшем обществе к таким не привыкли. Им подавай робких и послушных.

— Вот как?

— Именно! Поэтому сразу скажу, что тебе будет сложно. Хранитель твой времени даром не терял, уже нашел себе новую невесту и дату назначил.

— Он не мой! — возмутилась я, сжав кулаки.

— Другого достойного в ближайшем будущем ты вряд ли найдешь. Не в столице.

— Я все никак не возьму в толк, почему все считают, что мне нужен муж или покровитель?

— Не знаю, как в вашем мире, но у нас женщина не в состоянии выжить без мужской поддержки. Ты особенная, не спорю. В тебе чувствуется внутренняя сила, однако ее недостаточно, чтобы прочно встать на одну ступень с нами.

Я широко улыбнулась, уже собираясь оспаривать его слова, но Горлэй поднял руку.

— Девочка, прислушайся к себе, что шепчет сердце? Остановись. Не убегай от всего без оглядки и задумайся, а хочешь ли ты всем доказывать обратное? Может, именно крепкое мужское плечо и надежная защита сделают тебя счастливой?

— Но вы не сможете мне этого дать, — качнула головой, упрямо не желая даже пускать в себя подобные мысли.

Наверное, я не умела иначе. Привыкла во всем полагаться на себя, потому-то мне никто не нужен. Да, иногда хотелось побыть слабой, но это лишь временное явление, поэтому я со всем справлюсь сама, сколько бы ни пришлось приложить усилий. Пусть здесь все считали, что женщины беспомощны и бесправны, я не собиралась им уподобляться и превращаться в смеющуюся над глупыми шутками кокетку, у которой единственной целью в жизни было удачно выйти замуж.

— Я поеду с тобой на утес Памяти.

— Нет, в вашем состоянии…

— Хочу попрощаться с Диарой.

Я всмотрелась в бледное лицо мужчины. Приблизилась к кровати, взяла его холодную ладонь в свои.

— Сколько вам осталось?

— Недели две или три. Может, меньше.

— А что это за болезнь? Не говорите, что старость. В ее симптомах нет кашля с кровью.

Он похлопал по моей руке, снисходительно улыбнулся, как улыбается отец любознательной дочери.

— Говорите!

— Все просто, это отравление. После смерти супруги я долго убивался, курил запрещенные у нас травы и остановился лишь благодаря Диаре, этой светлой девушке, сумевшей протянуть руку старому дураку, проклинающему весь белый свет из-за давней утраты.

— Так вы хотели попрощаться с невесткой, а не с женой?

Горлэй сжал мои руки.

— Я многое потерял из-за неумения отпускать. Не повторяй моих ошибок. Живи умом, береги свое сердце и никогда не отталкивай тех, кто предлагает помощь.

— А вы не смейте умирать. Я не разрешаю!

— Я подумаю, — кивнул Вемунд. — Но теперь иди, мне нужно поспать.

— Набирайтесь сил, — пожелала я и вскоре с тяжелым сердцем оказалась в коридоре.

Мне не следовало ни к кому привязываться в этом мире. Все было предельно просто. Вернуть медальон, выкрасть у Бариона артефакт перемещения, найти способ подпитать его и активировать, а затем вернуться домой. Теперь же все стало гораздо сложнее. Я обернулась на закрытую дверь, обреченно покачала головой.

Но едва собралась отправиться в выделенную мне комнату, как различила крадущиеся шаги и по инерции спряталась за поворотом. Выждала время. Выглянула и заметила воровато оглядывающуюся Амалию.