Леночку убили профессионалы, твои коллеги из какого-то параллельного ведомства. Это очевидно. Но очевидно и другое: люди из такого параллельного ведомства не могут позволить себе убивать своего коллегу. Потому что, наверное, только они и понимают, что в этом случае все теряет смысл, а если кто и сможет спасти эту несчастную страну, — то вовсе не рыночная экономика по западным образцам, а крепкая демократическая власть, основу которой они, эти профессионалы, и составляют. И если они начнут убивать друг друга… Это будет началом конца. И все мы это прекрасно понимаем.

Иначе нам просто нечего делать на наших местах.

Что ты мечешься, Калинин? Что ты мучаешься: убили или не убили? Вы же обо всем со Стрельцовым договорились: убили! Профессионалы? Да, потому что больше некому. Что ты тут душещипательством занимаешься? «Не могли они!» «Неэтично это!» Убийство, чтоб ты знал, всегда неэтично. Так что исходи только из того, что Леночку убили, и сделали это, как ни противно тебе так думать, твои коллеги-профессионалы. А иначе почему ты спешишь не к кому-нибудь, а именно к генералу Уварову?

Калинин прибавил газу. «Скоро я узнаю, что это такое — титановая капсула, — подумал он. — Гад буду».

Генерал Уваров проводил совещание. Точнее, он инструктировал двух офицеров, когда к нему в кабинет без стука и без доклада вошел подполковник Службы безопасности Олег Калинин. Выглядел подполковник более чем решительно.

— Товарищ генерал! — с порога заявил Калинин. — Нам нужно с вами поговорить, и немедленно.

— У меня совещание, Калинин, — недоуменно посмотрел Уваров на своего подчиненного. — Вы что, не видите?

— Мое дело не терпит отлагательства, — настаивал Калинин. — Только что убита лейтенант Соколова.

— Что?! — вскочил из-за стола Уваров.

Офицеры за его столом тоже встали и уставились на Калинина.

— Так точно! — подтвердил свои слова Калинин. — Убита в собственной квартире.

Генерал посмотрел на офицеров, которых только что инструктировал, и одним движением руки отпустил их, добавив:

— Зайдите ко мне после обеда, товарищи.

Калинин машинально отметил про себя, что это обращение — «товарищи» — вовсе не режет слух. Совсем это не большевистское изобретение, а даже будь оно и большевистским, — стоит ли от него отказываться

Когда они остались в кабинете наедине, генерал попросил

— Докладывайте.

Именно попросил, а не приказал, и Калинин тоже это отметил.

И стал рассказывать все, начиная с ночного звонка Стрельцова, не вспоминая даже ничего про капсулу.

Уваров слушал внимательно, не перебивая, когда Калинин закончил, он недоуменно спросил:

— Вы уверены, что это убийство?

Калинин кивнул:

— Да, товарищ генерал.

— Но почему? — Недоумение Уварова не проходило. — Только потому, что в квартире Соколовой было чисто?

— Да.

— Вы уверены, что этого достаточно?

— Так точно, товарищ генерал, — кивнул Калинин. — Ну, и конечно, я должен вам рассказать еще кое-что.

— Ах, вот как! — с сарказмом посмотрел на него Уваров. — Все-таки есть что-то еще?

— Так точно, Константин Григорьевич. Вы должны мне помочь.

— Помочь?

— Да. У Соколовой была капсула, которая попала к нам через нашего агента. Соколова собиралась выяснить происхождение этой капсулы и отправилась за этим к некоему полковнику Арсеньеву.

— Что?! — воскликнул Уваров.

— Я говорю, — медленно повторил Калинин, удивленный такой реакцией генерала, — что Соколова пошла выяснить происхождение капсулы к полковнику…

Но Уваров не дал ему договорить.

— Я понял, — сказал он, перебивая Калинина на полуслове. — Что это за капсула?

Олег ошарашенно смотрел на генерала. Поведение его было странным. Обычно он не перебивал своих подчиненных на полуслове.

Что еще могло случиться? Что он упустил? Что ему неизвестно?

— Эта капсула, — начал он, — представляет собой небольшое соединение из двух частей. Черного цвета. Сделана из титановой основы. Части капсулы отвинчиваются. Внутри находится пластинка, на которой латинскими буквами написано «Spartak».

— Молчать, — тихо сказал Уваров, но Калинин его услышал.

И вытаращился на генерала.

— Не понял, — сказал он. — Вы знаете, что это такое? Товарищ генерал?..

Уваров повел себя в высшей степени странно. Он предостерегающе посмотрел на Калинина и приложил к губам указательный палец, призывая к молчанию.

Даже если бы Олег и захотел, он не смог бы вымолвить ни слова — так он был потрясен. Впервые в жизни он видел Уварова в таком совершенно дурацком виде.

Генерал сказал ему:

— Поехали со мной. Надеюсь, что я смогу убедить тебя не делать глупостей.

— Куда поехали? — не понял Калинин. — И про какие глупости вы говорите? Я их столько уже наделал, что дальше, кажется, некуда.

Генерал кивнул ему головой.

— Это хорошо, что ты признаешь свои ошибки, — сказал он каким-то странным ободряющим голосом, которого Калинин от него никогда в жизни не слышал. — Это значит, что ты можешь избежать их в дальнейшем.

Калинин смотрел на него, все еще не понимая, что же, собственно, тот имеет в виду. Что за день?! Ничего не понятно. Весь мир словно с ума сошел.

— Поехали, — сказал ему снова Уваров и первым пошел из кабинета прочь.

— Куда, Константин Григорьевич? — Ему ничего не оставалось делать, как последовать за генералом.

В коридоре Калинин еще раз попытался заговорить с ним:

— Константин Григорьевич… — и осекся.

Уваров смотрел на него бешеными от гнева глазами: заткнись!!!

Он заткнулся.

В полном молчании они вышли из здания, сели в машину генерала: Уваров рядом с водителем, Калинин — на заднее сиденье.

— Куда, товарищ генерал? — спросил Уварова водитель.

— В Домодедово, — ответил ему Уваров, смотря перед собой в одну и ту же точку.

Калинин понял, что говорить теперь он сможет только тогда, когда генерал ему это разрешит.

Этого я не ожидал, подумал он. Но что-то в этом роде и должно было произойти. Нет, я ждал этого. Но все равно — слишком все неожиданно.

А смерть Леночки, подумал он, не неожиданна?

В полной тишине они ехали по Москве. Изредка водитель удивленно косился на генерала, но тоже сохранял молчание, чувствуя момент.

Молчал генерал. Молчал водитель. Молчал Калинин.

Машина мчалась за Москву.

3

Открыл рот Уваров только тогда, когда они подъехали к Пахре.

Он коротко приказал водителю:

— Останови!

Машина остановилась около мостика через реку. Уваров посмотрел на Калинина и кивком головы показал наружу: мол, пошли.

Они вышли из салона. Калинин подождал, чтобы посмотреть, куда захочет пойти генерал. Тот решил пойти вдоль Пахры, по берегу.

Осень в этом году была на удивление теплой, и грязи еще не было, поэтому обувь генерала не страдала. Калинин пошел рядом с Уваровым, держась на полшага сзади.

Вода в Пахре была мутно-зеленоватого цвета. Калинин смотрел на нее и ждал,