И я сказала:

– По-моему, ты мне просто завидуешь.

– Было бы чему, – фыркнула Наташка.

– Ну, ты очень старательно бегаешь именно за моими парнями. Своего завести не судьба? Мои хороши?

– Звонарева, ты точно пуп земли. Только в своих глазах. Сильно хороши… – Она потушила сигарету. – Первый тормоз, второй на тебя спорил, что уложит, проспорил, бедолага, третий шизофреник и в постели так себе… А ты и этих удержать не в состоянии. Да, конечно, тебе весь белый свет завидует.

И вышла из туалета, а я осталась с сигаретой в руке и головой, в которой мысли теперь путались так, что, пожалуй, меня можно было отправлять в психушку Егор… Спор какой-то… Да и черт с ним, с Егором. Вот фраза про третьего сильно меня пришибла. Внести ясность во все это мог только Андрей, но я как-то не очень представляла себя с вопросом: «Откуда Наташка знает, какой ты в постели?»

Он

Наташку после вчерашнего даже видеть было неприятно, поэтому я и ушел из приемной. Она Катина подруга, пусть с Катей и общается. За вчера было неудобно. Нет, конечно, я поступил правильно, отстранил ее и сказал, что ухожу. Она принялась ныть, что теперь ее, конечно, уволят, а работа нужна, я же ей просто нравлюсь… Я пообещал, что увольнять ее никто не будет, но пусть ко мне больше не приближается. Скорее всего, она не знала, насколько у нас с Катей серьезно, поэтому и притащила меня к себе. А я не задумался зачем… Но могла и знать, пытаться увести. Все это, в принципе, не имело никакого значения. Потому что с кем-то, кроме Кати, я спать не собирался. Значит, тема была закрыта.

Когда я вернулся на рабочее место, Кати не было, зато уже почти наступило время обеденного перерыва и можно было уйти из офиса, сходить в кафешку, пообщаться. Ведь вчера мы почти не поговорили…

Я вышел к ресепшн – поискать, где Катя. И увидел ее – она вышла со стороны женского туалета. С сигаретой в руке, что меня очень удивило. Не видел Катю курящей. На море, что ли, научилась?

– Кать, идем на обед?

Она посмотрела на меня как-то странно, и мы вошли в лифт. В лифте она на меня снова уставилась так, будто впервые видит.

– Ты чего? – спросил я.

– Ничего.

Мы вышли на улицу. Там Катя вдруг развернулась ко мне.

– Ты помнишь, как обещал мне никогда не врать? Ни с какой целью? Пусть даже правдой меня убьет?

– Про «убьет» не помню, но да, обещал.

Какая-то она была напряженная, серьезная, как будто я уже соврал. Разглядывала меня, но при этом в глаза не смотрела, изучала все, кроме глаз.

– Почему ты устроил Наташку в офис?

– Подруга же твоя, попросила, я устроил. Что в этом такого?

Хотя я уже начал догадываться, в чем дело. Наверное, Катя узнала, что я Наташку провожал домой. Кто ей мог это сказать – непонятно, а может, та и сама похвасталась.

Катя молчала. Опустила взгляд на свою руку и сигарету эту незажженную теперь катала в пальцах так, что та была совершенно измята. Тогда я решил сам сказать о том, о чем она не решается спросить.

– Да, пока тебя не было, я несколько раз ее проводил домой. И еще один раз мы с ней просто так погуляли. Вчера. Но это ничего не значит.

– Просто погуляли?

Я отнял у нее эту дурацкую сигарету, выкинул подальше.

– Если тебя интересуют подробности, то твоя Наташа – клиническая идиотка. И да, я с ней гулял и даже домой к ней зашел. Наверное, потому что я тоже идиот, а еще потому, что ты мне не написала, когда вернешься, и я уже на стенку полез!

– Скажи правду, и, может быть, я тебя даже прощу.

– Простишь за что? – Я возмутился: ничего такого не сделал, а Катя решила поревновать. – Какую правду?

– Хорошо. – Катя сделала шаг назад, скрестила руки на груди и выдала: – Ты с ней спал?

– Я? Нет, конечно.

Но она уже развернулась и рванула от меня. Пришлось ловить. Естественно, она убегала, потому что слезы на глаза навернулись и ей не хотелось, чтобы я их видел.

– Кто тебе сказал такую чушь?

– Она и сказала. И про Егора на спор, и про тебя…

– И про спор сказала? Она-то откуда знает? – тут я уже еле удержался, чтобы не продолжить нецензурно.

– А ты? Ты откуда знаешь? Все-таки ты мне врешь! Врешь и скрываешь! – заорала Катя.

– Ну, ты сама скрыла, что к тебе Водовоз лез и ты ему врезала, – отбился я.

– Я чтобы не расстраивать…

– У меня были те же причины!

Теперь мы оба орали. При этом я ее обнимал. И на нас уже оглядывались.

– Может, успокоимся? – предложил я.

– Может быть. Только если ты мне все расскажешь.

– Да хоть с момента зачатия. Правда, первые лет пять будут только с показаний свидетелей. Пойдем, что ли, в кафе, не тут же исповедоваться.

Пришлось выложить все о Егоре, раз уж он оказался настолько сволочью, что поделился с Наташкой, а та, тоже гадина, – с Катей. Вот точно, тайное стало явным. Ну и про вчерашний день. Еще и повозмущался, как она могла подумать, что я способен ей изменить. Конечно, мы все выяснили и помирились. И Катя поехала домой, потому что опасалась, что с каждым часом ее мама все больше раздражается.

А я пошел к отцу и попросил уволить Наташку. Отец отказал. Это непоследовательно: то прими, то уволь. До первого сентября не так уже далеко, мол, потерпишь. И разбирайся со своими девочками в другом месте, вне офиса. Почему я прошу ее уволить, я объяснить не мог, поэтому решил – пусть уж трет фикусы, две недели переживу.

На день рождения я попросил в подарок акции. Это родителей очень удивило. Не знаю уж, чего они ждали в виде просьбы. Но мне надо было думать о том, что будет дальше. Водовозов, унаследовав пакет от отца, имеет право голоса на совете директоров, я – нет. А я решил, что все сделаю, чтобы Водовозов никогда не стал генеральным. Чтобы это осуществилось, надо было не вылезать из офиса. Чтобы, когда придет время, отец мне доверял полностью. Пока же он относился ко мне очень осторожно.

Еще