Наоми — имя, которое Сьюзи получила при рождении, но никогда не пользовалась им. Я был уверен, что во всем Сингапуре один я посвящен в то, что у Сьюзи есть еще имя Наоми.

Мы закрыли за собой дверь ее номера и только тогда распечатали конверт. Когда Сьюзи читала послание, у нее дрожали руки.

— Оно на официальном правительственном бланке, — неуверенным голосом произнесла она, — они приглашают нас назавтра для неформальной беседы. — Ее лицо было совершенно бледным. — Похоже, они следят за нами, если знают, что меня зовут Наоми.

Взяв карандаш, она черкнула несколько строк на листке из блокнота и сунула мне: «Давай больше не разговаривать о слоновой кости в гостинице — ни у меня, ни у тебя в номере. Я напугана. Сьюзи».

* * *

Встретившие нас два правительственных чиновника были вежливы, но держались с осторожностью. Фактически весь разговор вел один.

— Надеюсь, вы понимаете, что это не интервью. Мы пригласили вас затем, чтобы довести до вашего сведения информацию о принимаемых нами мерах по проведению в жизнь ограничений на торговлю слоновой костью, налагаемых КИТЕС. Позиция сингапурского правительства по данной проблеме сходна с позицией вашего премьера Маргарет Тэтчер. Мы стремимся к возможно меньшему вмешательству в вопросы торговли.

Было очевидно, что он не хотел прерывать заготовленную заранее речь.

— Сингапур является первой страной в регионе, которая ввела у себя правовые нормы КИТЕС, — похвастался он.

— Впечатляет, — улыбнулась Сьюзи, пытаясь разрядить атмосферу.

— Да, но когда вы присоединились к КИТЕС, в Сингапуре было обнаружено большое количество кости, — вмешался я.

Чиновник тут же прикусил язык. Ему явно не хотелось ни вести разговоры о складе слоновой кости, ни вступать в дискуссии о том, в чьи руки она попала.

Я попробовал другой ход.

— Известно ли вам, что дельцы используют разрешения, выдаваемые для обрезков слоновой кости, для отмывания поступающей в Сингапур кости, добытой браконьерами?

Наш собеседник занял оборонительную позицию.

— Все это несущественные мелочи, — строго и наставительно сказал он. — Вам следовало бы заняться слонами, которые еще живы! Наши ограничения в области импорта призваны решать более серьезные задачи — например, предотвращения занесения бешенства кошками и собаками. Мы не занимаемся пустяками.

Его коллега не выдержал искушения вставить слово.

— Такие, как вы, проводя расследования, отвлекают людские ресурсы развивающихся стран от неотложных дел!

Я сохранял настойчивость.

— Верно ли, что тридцать девять тонн кости поступили в Сингапур из Дубая в 1987 году?

— Мы пригласили вас не для того, чтобы давать интервью, — взъярился чиновник.

— Но это важный вопрос, не так ли?

— Откуда у вас эти сведения?

— Из статистических сводок Дубая, — спокойно ответила Сьюзи.

— Возможно, эти сводки неверны, — парировал он, — и вообще, я считаю невероятным, чтобы в Сингапур ввозилась слоновая кость. — Он пожал плечами, как бы пытаясь уйти от разговора. — Но даже если ввозится, всё в рамках ограничений КИТЕС.

Его коллега разговаривал более спокойным тоном.

— Видите ли, слоновая кость здесь, в Сингапуре, как и во всем регионе, объявлена объектом культуры. Ее можно приравнять к Бетховену, Баху или великим европейским мастерам кисти. Ее значение трудно объяснить европейцам.

Я закусил губу. Можно было, конечно, попытаться объяснить чиновнику всю неуместность подобных сравнений в данной ситуации. Слоновая кость перемалывалась в безделушки, которые затем наводняли Европу, Америку и Японию. Продукция, которую выпускают Пун и ему подобные, не имеет никакого отношения к подлинному искусству. Но такая попытка была бы бессмысленной тратой времени. Да мы и не ставили целью изменить их «официальную» точку зрения, носившую характер доктрины. Встреча закончилась ничем. Мы распрощались.

* * *

Окрыленные тем, как тепло нас приняли на фабрике «Сун Чон», мы решили попробовать фабрику «Фунь Айвори». Может быть, продолжать преследовать семейство Пун значило искушать судьбу, но я полагал важным составить полную картину их деятельности. Да и самому любопытно.

— Не забывай, Сьюзи, никакой героики, — пошутил я, припарковывая машину напротив фабрики.

— Постараюсь, — спокойно сказала она.

Я чувствовал, что охватившее меня напряжение передается и ей. Она знала, что я, идя по следу Пуна, побывал в таких уголках его империи, как Гонконг, Дубай и Аджман, и наверняка семейство Пун начнет охотиться за мной.

— Если там окажется кто-то из семьи Пун, как ты поступишь? — спросила меня Сьюзи.

— Ну… Спрошу, как он себя чувствует, и поболтаем по душам, — ответил я.

Сьюзи бросила мне уничтожающий взгляд, подключила потайной микрофон к диктофону, спрятанному у нее за поясом, и покорно сказала:

— Войдем.

Я шел с ней рядом, неся видеокамеру. Чтобы попасть на фабрику, нужно было взобраться на седьмой этаж, а потом еще идти по длинному коридору. Шум сверлильных аппаратов навел нас на след. Дюжина работяг, сидя на скамейках вдоль стен, трудилась над заданием. Тут к нам подошел мужчина и начал говорить что-то на кантонском наречии, но, видя, что этот язык нам неизвестен, отправился в другую комнату и привел женщину, говорившую на ломаном английском.

— Мы — представители кинокомпании, — объяснил я.

— Кино? Нье знаю, — осторожно ответила она. Обменявшись с мужчиной несколькими фразами по-кантонски, она повернулась к нам: — О’кей. Входьите.

Мы не стали ждать, пока она передумает. Вытащив камеру, я навел ее на рабочих, сидящих на скамейках. И только теперь сообразил, что они делали. Все обрабатывали фрагменты бивней, просверленные посредине. На полу стояли большие пластмассовые коробки, полные бус и ожерелий.

— Она и есть, — взволнованно шепнула Сьюзи. — Одна из фабрик, которые мы ищем. Вот о чем говорил Лэ Ю Ки.

Круг замыкался. Фабрика «Фунь Айвори» в Сингапуре являлась получателем многих грузов, недавно отправленных Пуном из Дубая. Становилось ясным почему. Готовые изделия из слоновой кости здесь, возможно, даже не распаковывались, а направлялись дальше в Гонконг по подложным документам. Ловкач этот Пун: только закрылась одна лазейка, сразу нашел другую. Разрешения на «амнистированную» кость, разрешения на фрагменты — и контрабанда по-прежнему шла в Гонконг как по накатанным рельсам.

Женщина снова подошла к нам.

— Миссис Вонг приходить завтра. Она босс.

— Правда? — вопросил я. — Я думал, здесь Пун Тат Хонг босс.

— Да, он владейт фабрика, но никогда не бывайт здесь. Вы знайт мистер Пун?

— Да, я встречался с ним. Мы хотим завтра встретиться с миссис Вонг. Вы передадите ей?

Удивительно, но в ее голосе чувствовалось уважение. Как видно, на нее произвели впечатление мои знакомства.

— Да, да, я сказаль ей, что вы приходить.

Но когда поутру Сьюзи позвонила на фабрику, ответ был краток и резок: «Миссис Вонг нет здесь. Уехала по семейным остоятелства». И трубка замолкла.

В подобных обстоятельствах пытаться вынюхивать