— Я не могу ничего обещать, не зная, на что вы рассчитываете.

— На другую жизнь, — незамысловато ответила Айяна. — Сейчас, даже в мирные дни, мы ведем войну и вечно готовимся к нападению то ли соседей, то ли Александра Гранфельтского с его мертвецами. И я даже не знаю, к чему именно мы готовимся: помогать ему во всем, или защищаться от его мертвых? Или Храм мечтает обставить всех… но это глупые надежды. Мне часто повторяют, что я еще дитя, многого не понимаю, но у нас правда ничего нет. Мне далеко до тридцати, а я уже устала, смертельно устала говорить о мире, которого не видела, устала вспоминать о прошлом, которого и не помню. Хочу думать о будущем, и появление Новой Крови для меня означает надежду, что это будущее все же свершится. Мертвая Земля не разбрасывается дарами просто так, все имеет великий смысл. И цену, но ее не мне платить.

— А кому же? Мне?

— Закон баланса. Полагаю, вы уже заплатили, поэтому оказались здесь.

— И Храм считает, что жизнь — достаточная плата за новую кровь?

— Не жизнь, — ответила Айяна. — А готовность ее отдать. Отдавший жизнь отдаст и многое другое, это очевидно. А по всем преданиям Ренан Гранфельсткий отдал все, как после него отдавали и его потомки. Может, потомки не все и не всегда… и может, поэтому в какой-то момент все пошло не так. Мы сейчас способны только гадать. А еще писать новую историю своими руками, своими действиями.

— Только гадать? — усмехнулась я. — Неужели? А как же возможность поболтать с Мертвой Землей, задать пару вопросов лично ей?

— Не понимаю, о чем вы.

Айяна говорила искренне, с недоумением… возможно, и правда не понимала.

Город остался за спиной, дорога закончилась, теперь мы шагали по сырому черному песку. День выдался солнечным, далеко впереди блестели льдины, шумело море. Ветер трепал волосы, совсем их не щадя, можно было не заботиться о столь гладком пучке. Айяна мрачнела с каждым шагом, и я вместе с ней. Казалось, чем ближе мы подходили к лагерю, тем меньше звуков оставалось. Даже ветер сделался вдруг беззвучным и оттого оглушающим.

Нам навстречу шел человек, мужчина.

— Это Шим, — успокоила Айяна, заметив далекую фигуру.

Но я все равно не могла расслабиться, зная, что впереди ждут пугающие открытия.

ГЛАВА 18. Черный пляж, мёртвые люди

Всю жизнь отец мой был зациклен на Мертвоземье и его истории, всю жизнь он пытался отгадать эту загадку, путешествуя по разным странам и собирая данные. Всю жизнь он рассказывал мне, что в Аллигоме — городе за ледником, похоронено нечто страшное. То, что никогда не должно восстать из могилы, не должно выбраться за пределы Мертвоземья. Источник всего.

Перед смертью отец нашел разгадку, но никому не открыл древнюю тайну. Перед смертью он взял с меня обещание: не идти его путем, не искать ответы, которые могут меня убить. Не думать о Мертвоземье, не ступать на отравленную территорию, не пускать туда живых людей. «Пусть этот паразит существует», — сказал отец на последнем вздохе, — «Но существует сам по себе, не питается живыми, превращая их в мертвых».

Бьёрн Арнбьёрнсон Великий, правитель Равнсварта из дома Бьёрнов.

Шим, долговязый черноволосый юноша, долго смотрел мне за спину прежде, чем представиться. Он словно вглядывался в пустоту, пытаясь изобличить призрака, а я ждала вердикта. От него многое зависело… вроде бы и не самого важного в глобальном плане, но важного для меня.

— Мы одни? — напряженно спросила я, не выдержав долгой тишины.

— Одни, — ответил Шим, но… в его темных глазах осталось недоверие. Словно среди черного песка и льдин за спиной все же пряталось что-то. Но пряталось так хорошо, что он не мог разглядеть, лишь почувствовать.

— Одни, — повторил он уже увереннее.

Мы продолжили путь.

Аллигом — совсем не Мортум с его перепадами высот и возможностью разглядеть город с высоты. Аллигом походит на стрелу — вытянут, насколько хватает глаз, а берег и вовсе чернеет бесконечностью. Лагерь далеко, даже за рекой, и добраться туда можно только на своих двоих. Если, конечно, не хочешь привлекать внимания.

Пока мы шли, я расспрашивала Шима о его талантах, хотелось знать, как с этим можно справиться. Мертвая наука шагнула вперед так резво, что я, даже окончив знаменитый университет и дополнительно занимаясь с принцем, за десяток лет отсутствия осталась у обочины знаний. Невидимость сивилл не укладывалась в голове, как у того же Яниса когда-то не укладывалась в голове некромантия.

— Нет никакой невидимости, — сурово хмурясь, ответил Шим. — Есть мертвая кровь на мертвой земле. При определенном балансе… немного сдвинутом в сторону крови, происходит… раньше это называли мерцанием, оно только на солнце выявлялось. Лучи попадали на человека, и он мерцал, пропадал на мгновение и появлялся. Эффект распространялся не на каждого человека, конечно… на того, кому влили дополнительную кровь. Мертвую. Это был лишь странный эффект, ничего более, но… если вливать мертвую кровь регулярно, эффект усиливается. Мертвая земля скрывает мертвую кровь, как скрывает Посмертье и мертвых. Так сказал ученый.

— Мертвая земля скрывает, но не забирает… — пробормотала я, соображая, что к чему. — Она не забирает вас, потому что вы живы. Вы обманываете Землю.

— Не обманываем, а пользуемся ее дарами.

— Мы часто спорим на эту тему, — влезла Айяна с неожиданной улыбкой. — Мы вообще всегда спорим. А потом спорим еще больше, потому что оба так хотим друг другу уступить, но приходится выяснять, кто хочет уступить больше.

Шим взял девушку за руку и покачал головой, намекая: не стоит рассказывать о личном какой-то залетной Новой Крови.

Но меня эта короткая откровенность зацепила, ведь тема вечного противостояния мне так близка… и где-то в глубине души я чувствовала, что Хал опять мне не уступил. От этого весь день горечь во рту. И сейчас я шла к мертвым, какая, казалось бы, разница, но… опять думалось только об этом. Опять я оглядывалась и любовалась на черную песчаную равнину и сверкающий на солнце лед. Опять я не верила. Устроила эту проверку… все из-за недоверия. Хотя сама обещала Халу оставить прошлое в прошлом.

Сейчас у меня новая жизнь, я вольна выстроить ее так, как мне хочется. Смерть не маячит впереди, не ограничивает время, не висит над головой острым мечом, который обязательно упадет на шею, как это было раньше. Раньше я и жила, думая только об этом, готовясь к этому. Сейчас время другое, я