Шаг… Ещё шаг… И я скрылась за лапами пушистых кустов, прячась в тени. Снова. Мягкая трава пружинила под ногами, манила прилечь, забыться. Но, рано, слишком рано. Вокруг ещё сновали гости, бросая в мою сторону любопытные взгляды. Все равно. Плевать на них, на мир, на себя.

Я шла и шла, пока огни не сменились тенями леса – не чудовищами, что пугали маленьких детей, а ласковой тьмой, в которой я всегда находила пристанище.

Подол платья скользил по земле серебряной змейкой, редкими всполохами разгоняя мрак, но затем и он угас под напором сгущающейся тьмы. Как и мое сердце…

Когда боль окончательно накрыла, сжимая так, что нельзя было протолкнуть в себя вдох, я безвольно упала. Вокруг не было ничего – лишь непроглядная темнота. Единственная, кто принял меня такой, какая я есть – наследница света и хаоса…

* * *

Покой.

В этой колыбели жизни и смерти всегда был покой. Мы выходили из тьмы и возвращались в неё вновь. Прожигали отпущенные часы, думая, что жили. А жили ли?

Разве можно назвать жизнью погоню за мечтой? Всегда несбыточной, ведь в конце одной неизбежно появлялась другая. Так изо дня в день, из года в год, пока не оставалось сил бежать. Там, на самом пороге вечности, приходило осознание – все это время ты бежал назад.

А то, что действительно было важно, прошло мимо. И больше нет ничего и никого.

Лишь эта тьма – мать всего сущего и начало начал.

Я наслаждалась своим забвением, переосмысливая многие вещи. Больше не было страха и боли. Больше не было выжигающего одиночества. Лишь океан спокойствия и клубящаяся внутри сила.

Иногда мне казалось, что сквозь плотное покрывало доносился чей-то глухой голос, а может эхо моего собственного? Без разницы…

Иногда мерещились образы из прошлого – без лиц, без имён. Безмолвные отражения в разбитых осколках.

А порой… Порой я чувствовала прикосновения. Они жги раскалённым железом, оставляли слёзы от разрядов молний и горечью растекались на губах.

Именно эта горечь заставляла мое сознание раздваиваться, напоминая об Анике из прошлого и Аникэлле настоящей.

Снова голоса. Образы. Прикосновения…

Кто-то отчаянно пытался пробиться ко мне, потревожить мой покой. Кто, зачем?

Кажется, я смутно помнила его в мгновения боли – сапфировые волосы, насмешливые глаза и озорная улыбка.

Не друг, не любимый, не мой…

Боль от этих мыслей была в тысячу раз сильнее всего, что мне доводилось почувствовать. Мое сознание дрогнуло, покачнулось, а затем стремительно полетело в неизвестность, со скоростью света разбиваясь о реальность.

Пробуждение было мучительным. Яркий свет бил в глаза, вызывая солёные капли на ресницах. Дёрнувшись, я неловко повернулась, а затем блаженно выдохнула. Невесомый шёлк закрыл от солнечных лучей, принося с собой прохладу. Странная ткань, незнакомая, с мельчайшими светящимися частицами магии. Завораживающее красиво!

– Ани! – раздался знакомый голос, и я почувствовала прикосновение. – Аника, ты очнулась?

– Да, – ответ вышел хриплым, а я даже не сделала попытку выбраться из кокона.

– Аника, ты не могла бы сложить их? Мне надо тебя осмотреть.

Голос Марики звучал странно, и это заставило на некоторое время вынырнуть из воцарившегося в разуме равнодушия.

– Слишком много света. Мне больно.

– Ох, сейчас!

Быстрые шаги, шелест ткани и в помещении ощутимо потемнело. Рискнув слегка отогнуть край своей защиты, я убедилась, что источник боли исчез, а затем медленно села, с недоумением разглядывая укрывающую меня ткань.

– Что это? – спросила тихо, любуясь всполохами магии, покрывающими темно-фиолетовый шёлк.

Из-за мельчайших песчинок ткань казалась сотканной из сине-фиолетового песка, вспыхивающего в лучах полуденного солнца. Прочная, и в тоже время невероятно нежная, напитанная магией.

– Это твои крылья, Ани.

– Что? – неверяще выдохнула я и прямо на кровати всклочила на ноги, окончательно расправляя ткань и понимая – подруга права, это действительно были крылья.

Огромные и мощные, как у настоящего сильфа, только их крылья чернее ночи и…

У сильфид нет крыльев!

– Ты первая сильфида из Хаоса, – раздался властный голос Верховной, заставивший меня дернуться и почувствовать странное натяжение на кончиках крыльев.

Взглянув на них, я окаменела от ужаса и восхищения – на самом краю появились наросты.

Пока ещё мягкие и полупрозрачные, но я точно знала – не пройдёт и месяца, как они станут смертельным оружием.

– Как же так вышло… – беспомощно спросила я, глядя на Верховную.

– Боль, отчаяние, одиночество. Кровь хаоса знала, на что откликнуться, чтобы защитить своё дитя. Ты сама пробудила сущность.

– И что мне теперь делать?

– Для начала, поесть. Тебе нужно набраться сил перед встречей со Старейшинами.

– Ш-ш-што? – вопрос отчего-то получился шипящим.

– Старейшины знают о твоём превращении, Аника. Мне пришлось им сказать.

– Зачем?! Они отвернулись от родителей, не приняли меня. Я безродная!

– Ты умирала, девочка. И даже сила Маришки не могла тебя вытянуть. Мне нужно было зелье перерождения, и я его получила. Остальное не имеет значения.

– Имеет! Я не хочу к ним, и не обязана. Сильфы не могут вызывать ученицу Обители.

– Ты больше не ученица, Аника.

– О чем вы говорите?

– Теперь ты сильфида Хаоса, а у вас магия совершенно другого порядка. Я бы хотела оставить тебя здесь, но не могу. Ты больше не целительница, Ани.

– Да, теперь я монстр…

– Не смей так говорить! – зло произнесла Марика, впервые за все время подавая голос. – Ты самая прекрасная на свете девушка, чудесный друг и верный соратник. Да, ты не сможешь больше жить в Обители, но… разве жалеешь об этом?

– Мариша…

– Нам с тобой не за кого цепляться здесь, кроме друг друга. А я ухожу, чтобы продолжить обучение в своих землях. И тебе предлагаю сделать то же самое. Пойдёшь со мной? Ведь теперь ты свободна от долга перед Обителью и Великими Родами.

– Но сильфы…

– Аника, они тебе никто, – тихо сказала Верховная, глядя очень серьезно. – Ты первая в своём роде и не обязана им подчиняться. Таков древний закон. Мало кто помнит об этом, но магическая сила древних писаний весьма могущественна. Ты – родоначальница нового вида, а значит равна правителю по правам. Что-то мне подсказывает, значительно превосходишь их по силе. Ты будешь ценной гостьей, но никак не пленницей. Если Старейшины заартачатся, драконы вмешаются.