весь мир под ногами… Крупная капля привела его в сознание. Он резво вскочил и решил в реальности покорить вершину великана. Вспоминая детские игрища, бросился на штурм, ствол был мокрый, шершавый, необхватный. Облепленная грязью обувь предательски скользила, не держала в опоре вес. Тогда он разулся и ринулся вновь. Тяжело, очень тяжело покорялась высота великана. В детстве он лазил легче, да и помощи ветвей, как во сне, не было. До вершины долезть побоялся, слишком скользкими были сучья. Полюбоваться окрестностями, насладиться своим возвеличением тоже не смог – кругом листва. И самое главное – слезать оказалось еще тяжелее и опаснее. Дважды, сползая, он срывался, и только природная изворотливость и везение спасли его от падения.

В последующую ночь кошмарный сон преследовал его. Снилось Арзо, что он хочет залезть на дерево, а не может: ствол скользкий, необъятный, шершавый, до крови растирает он руки, но все бесполезно. А вокруг дерева стоят какие-то уродливые, незнакомые люди и смеются над его бессилием, и они рады безуспешности очередной попытки. И только где-то с краю расплывчато стоит Полла и кусает в обиде губы, только она огорчена его беспомощностью.

До рассвета Арзо побежал к буку. Стал перед великаном, разулся и уже приготовился к штурму вершины, но гложущая сознание мысль подсказала, что не эту вершину надо покорять, это бессмысленно и рискованно в сырую погоду. В рассветных сумерках он увидел, что мощный ствол весь облеплен грязью от его ботинок после вчерашних покорений. Голыми руками нарвав охапки мокрого разнотравья, он стал бережно, но в темпе очищать ствол родного дерева – символа фамилии, тейпа, села.

Первый солнечный луч из-за перевала застал его сидящим в задумчивости на корневище бука. Видимо, кормилец великана передал сок родной земли и телу Самбиева. Четкий, вполне обоснованный и логичный план действий сложился в его сознании, подхлестнул его, загладил чувство собственной ущербности, господствовавшее над ним последние несколько дней.

В понедельник, в девять утра, сразу же после планерки, Самбиев положил перед председателем заявление от имени Байтемировой Поллы об оказании материальной помощи в размере двухсот рублей из председательского фонда в связи с поступлением в вуз.

– Не много будет? – только сказал Шахидов.

– Она ведь передовик, – аргументировал Самбиев. – Мы обязаны помочь. Односельчане.

– Да, – размашисто подписал заявление председатель.

Аналогичная просьба легла и на стол председателя профкома колхоза, только теперь от имени матери – уборщицы конторы.

– Нет у меня таких денег, – вскричал профсоюзный лидер, обдавая экономиста водочным перегаром.

– На пьянки есть, а на достойное дело нет? – гневно прошипел Самбиев. – Или только для избранных есть профсоюзная помощь?

– Не учи. Молод еще. – Вскочил секретарь, закурил сигарету. – Ладно, пусть зайдет, я с ней сам поговорю.

– Нет, не зайдет, – твердо ответил Самбиев, – и «отката» никакого не будет… Ей положено.

Долгая пауза.

– Ладно… Только сто рублей, больше не могу… А с тебя бутылка.

Следом на стол заведующего центральным током (самого доходного места) Самбиев положил собственноручно написанный наряд: «Очистка и подготовка территории тока к уборочной страде». Исполнители Байтемировы З. и П. Сумма – 214 рублей с копейками.

– Так у меня есть свои уборщицы, – взмолился завтоком.

– Знаю, твои дочери и сноха, – даже не моргнул Самбиев, – они и так внакладе не останутся. А это перепиши, сам подпиши и заверь у главного агронома… К вечеру занеси.

– Так это противозаконно, – воспротивился завтоком.

– С каких это пор ты стал радеть за законы? – усмехнулся Самбиев.

– А что я скажу ревизорам?

– Что ты их удочерил.

На следующее утро в кабинет Арзо вбежал главный бухгалтер.

– Самбиев, что, хочешь всю наличность выдать Байтемировым?

– Не всю, а положенную им премию и зарплату.

– Я не могу им выдать такую сумму в один день. У меня еще есть срочные денежные обязательства.

– Хм, – усмехнулся Самбиев, – ты не путай общеколхозную кассу со своим карманом. Все обязательства равнозначны, а зарплата колхозникам – в первую очередь.

Побагровел главный бухгалтер, исподлобья уставился на Самбиева.

– Все выполнено по закону, – продолжал в том же спокойном духе экономист, – расчетный ордер выписан, ваше дело заверить и передать документацию в кассу.

– Рано ты в галоп взял, – злобно стал потирать маленькие ручки бухгалтер.

– Если бы для себя, то рано, – тоже перешел на серьезный тон Арзо, – а это для достойных тружеников колхоза… Надо по возможности поощрять обучение молодежи, а то и новое поколение вырастет безграмотным.

– Как ты мыслишь масштабно! – съязвил бухгалтер.

– Кому-то ведь надо, – развел руки Самбиев.

– Может, и надо, – процедил сквозь зубы бухгалтер, и уже из коридора крикнул, – но в кассе денег нет.

Открытый скандал не последовал, но обозначилось явное противостояние. Старые воротилы колхоза насторожились: к их щедрому стойлу лезло еще одно рыло. Оно еще «не в пуху», и на сей раз не для себя старается, но что она вообразит, почувствовав вкус ограниченного лакомства? Все замерли в ожидании: расходный ордер выписан, а в кассе денег якобы нет. Самбиев проверить наличность не имеет возможности, хотя и знает, что скрыто деньги выдаются. И тогда следует вовсе неожиданный ход. На стол председателя ложится копия письма старшего экономиста по труду и зарплате колхоза «Путь коммунизма» Самбиева в адрес республиканского Агропрома, райисполкома и Агропромбанка, в котором служащий обвиняет кредитное учреждение в невыделении причитающихся денег в преддверии летней страды.

– Ты что, с ума сошел, – вскричал председатель, – да как ты смеешь сочинять письма в обход меня!

– Обеспечить зарплату и выдачу денег – моя функция, – смотрел прямо в глаза Шахидову Самбиев. – Не все ведь на вашу шею вешать, – прикидывался он наивным простачком.

– Так ведь вся исходящая корреспонденция должна быть за моей подписью.

– Да, желательно, но чтобы не подставлять вас и не ссорить с начальством, я решил взять на себя эту нелегкую миссию… Но если вы возражаете… Просто в кассе, говорят, нет денег.

Тяжелым свинцовым взглядом впился председатель в экономиста.

– Может, наряд уберем? – бросил он.

– Зачем? Через меня каждый месяц десятками проходят «левые» наряды.

– Но ведь есть лимитированный фонд зарплаты!

– Да, есть. Пусть кто-то умерит аппетит. А вы, я знаю, на стороне рядовых тружеников колхоза… Это правое дело, и я уверен, вы его поддержите.

В тот же день Байтемировы получили огромную для них сумму. Зура со слезами благодарила Арзо. А еще через несколько дней Деши заговорщически сообщила брату:

– Я была у Поллы. Как она