Шрифт:
Закладка:
Матвею очень хотелось расспросить, как и где барон их видел, и вообще, кто он и откуда взялся в бункере, но времени на это не было.
Димка отвлекался на серенитку, два старших мага давили молчаливостью и сосредоточенностью, да и ответственность была нешуточной. Одна Инидис была безмятежна, да отец Олег, распахнувший двери, соединяющие палату с часовней, и зажегший свечи, выглядел спокойным.
– Сейчас начинаем, – предупредил Старов приглушенно. – Ситников, повторяйте текст. Все помнят, подключаемся ступенчато, по команде?
– Запомнили, Алмаз, – ответила за всех Таис.
– В тебе-то я уверен, – буркнул он, и она легко погладила его по плечу. – Три, два, один, начали.
«Алина, – мысленно позвал Матвей, в магическом спектре наблюдая, как формируется между ним и принцессой желто-фиолетовый ментальный канал, сразу поддержанный Димкой. – Малявочка… Это Матвей. Мы организовали связь с Туры. Слушай внимательно, информация от Александра…»
В канале проступил темный, как лоза, каркас, – работа Макроута, – и навстречу ему потянулись от Алины темные побеги!
«…Найдите возможность показать, сколько примерно дней вам осталось идти. Накануне прорыва сообщите нам. Мы пройдем в портал, чтобы расчистить вам путь, и уже на Лортахе дадим знак ракетницей. Ждите нашего появления сутки. Затем действуйте сами».
Он говорил мысленно, но губы пересохли и свело горло.
– Следующий, – раздался шепот Алмаза, и канал налился мощью – вступил Свидерский. Венки на висках Алины забились быстрее, и Матвей сглотнул сухим ртом. Его ломало от того, что он подвергает принцессу опасности, – сама суть противилась, требовала отнять ладони, отойти, отогнать тех, кто рядом.
«Слушай внимательно, информация от Александра…»
Еще повтор – присоединился Алмаз, и на порядок сильнее стал поток, идущий по каналу. Кожа на висках принцессы повлажнела, дыхание стало прерывистым – и Ситникова самого затрясло, бросило в пот.
– Спокойнее, – мелодично проговорила серенитка и положила руку на ладонь Матвея. – Мы попробуем вместе.
Канал налился невозможной силой, пульсируя в такт словам. Но на Матвея снизошел покой.
«Мы пройдем в портал, чтобы расчистить вам путь…»
Алина чуть слышно выдохнула. Глаза ее под веками задвигались, руки заскребли по койке, и от нее повеяло холодом. Потянулись от окружающих к ней тонкие потоки дымчатой энергии – и тут же забормотал молитвы отец Олег, запахло жжеными ритуальными травами.
Никто не пошевелился, не отступил.
«… Затем действуйте сами… Я очень жду тебя, малявочка…»
Веки ее затрепетали – она вдруг выгнулась, замычала, как человек, силящийся что-то сказать, – и через мгновение снова расслабилась, погружаясь в глубокий сон.
21 апреля по времени Туры, Нижний мир, Алина
Алина уже привыкла, что после переноса из долины Источника день стал сменяться ночью очень быстро: сумерки сгущались за какие-то полчаса. Тротт объяснял, что это потому, что они переместились гораздо ближе к экватору, из субтропической полосы в тропическую.
И сейчас ночь упала на лес внезапно, и тут же, словно ожидая этого, заверещали местные мелкие ящеры. Алина, в полете лавирующая между деревьев вслед за спутниками, вместе с лордом Максом опустилась на мокрую после недавнего ливня землю и, поспешно вытерев рукавом пот с лица, ощупала ссадину на щеке – незадолго до заката хлестнуло веткой, когда неудачно спланировала под папоротник. Щека болела, но не страшно, залечить можно было позже, и принцесса устало потянулась к фляге на поясе. Нужно было попить, пока есть возможность, ведь идти предстояло еще долго: обычно путники останавливались на ночлег, когда обе лорташские луны уже поднимались на небо.
Далеко впереди светлым пятном мелькала спина Четери. Тротт оглянулся, привычно окинул Алину взглядом, оценивая, как она себя чувствует, и принцесса молча – говорить не было сил – протянула флягу ему. Благо что шли они сейчас вдоль реки, огибающей равнину у трех вулканов справа, и воды для пополнения запаса, в отличие от сухих земель, по которым они двигались до встречи с богом-Нервой, было довольно.
Прежде чем взять флягу, Тротт придержал руку Алины своей и, шагнув ближе, аккуратно и внимательно прощупал ей ссадину.
– Глубокого пореза нет, – сказал он тихо и ровно. Отступил и начал пить.
Лицо лорда Макса тоже было мокрым – не столько от движения, сколько от влажности, глаза мерцали зеленью. В ночном зрении профессор казался слегка выцветшим, а лес вокруг – темно-бархатным, плотным, но видно все было лишь немногим хуже, чем днем.
Пока Тротт пил, Алина еще несколько раз вытерла лицо рукавом, обмахиваясь крыльями, и проверила узел рубахи на животе: так как сумки и все вещи, кроме тех, что были на них с лордом Максом, остались в расщепленном папоротнике далеко впереди, приходилось обходиться подручными средствами.
В рубахе лежали несколько птичьих яиц, которые принцесса обнаружила незадолго до заката. Она привыкла выглядывать по пути как опасности, так и что-то съедобное, наловчившись складывать грибы, плоды и прочую добычу в большой импровизированный «карман» на животе. Плотно поесть теперь получалось всего дважды – утром и вечером, а днем приходилось на ходу перекусывать орехами или дикими фруктами. А если по пути ничего съедобного не встречалось, все терпели до вечера. Время было важнее голода.
Раздалось тонкое птичье верещание, напоминающее звук дрели, – и только по знакомому переливистому окончанию принцесса поняла, что это Четери. Стоило ему замолкнуть, как заорали птицы настоящие, наивно принимая дракона за самку. Как обычно, парочка пернатых ловеласов сейчас отправится на штурм прекрасной дамы, но вместо нежных женских лап попадут к путникам на ужин.
Тротт, вернув принцессе флягу, сделал ей знак оставаться на месте и коротко свистнул в ответ – так свистели крошечные пташки, в изобилии водившиеся в этих местах, – и Влыдыка повторил сигнал.
«Вынужденная остановка», – сообщал он. Алина почувствовала невероятное облегчение – и тут же устыдилась этого. Нужно было спешить к порталу, идти быстрее, не тратить время, но ей очень хотелось отдохнуть и выспаться, потому что последние три дня – с момента, как они начали путь от вулкана, на который их забросил Вечный Ворон, – она спала часов по шесть.
А еще принцесса ужасно страшилась того, через что придется пройти, чтобы пробиться к порталу. Страшилась не только потому, что могла погибнуть сама. И думать об этом не хотела, поэтому изнурительные дневные переходы воспринимала как благо – когда сосредоточена на том, чтобы не отстать и не попасться местной фауне, бояться нет времени.
Она думала вечерами, глядя на лорда Макса, слушая их с Четом тихие разговоры, думала, укладываясь спать… Тоска, притупившаяся, глухая, постоянно ныла где-то в сердце, но она не давала ей воли.
