Шрифт:
Закладка:
— И что же он говорил?
— Да ерунду какую-то. Якобы на них в лесу какое-то чудовище напало. Оборотень.
— Даже так?
— Да, вот так. Якобы этот оборотень на его родителей напал и разорвал их на куски.
— А как же он уцелел?
— А он перед этим на дерево залез, хотел птичье гнездо разглядеть, его оборотень и не заметил.
— И что, не проверяли его показания?
— Да что там проверять? Понятное дело, мальцу померещилось со страха. Какие оборотни в наше время?
— Но родители-то пропали!
— Пропали… и следов от них не осталось. Сперва думали, что их медведь-шатун разорвал, но тогда бы хоть какие-то следы остались бы. Медведь, он вообще людей не ест, разорвет и оставит, а тут — хоть бы что нашли.
— И как же вы это объясняете?
— Одно слово — темное дело. Если сбежать они решили, то какая мать, я тебя спрашиваю, решится ребенка десятилетнего ночью в лесу бросить? Тем более что семью эту в городе знали и хорошо характеризовали — и друзья, и соседи в один голос твердили, что люди были приличные, муж не пил, жена не гуляла, и отношения у них в семье были хорошие.
В общем, начальство мне велело поскорее это дело закрыть. И особенно в нем не копаться. Ну, я и написал, что велели…
— И что именно вы написали?
— Что два человека пропали без вести во время туристического похода. И что, скорее всего, те двое заблудились в лесу и провалились в болото.
— Но сами вы в эту версию не очень верили?
— Если правду сказать — не очень. Там до самого близкого болота километров десять было.
— Ну и что, так ничего и не узнали?
— Ничего.
— А что потом с этим мальчиком было?
— А мальчика долго лечили, а потом его дальние родственники усыновили. И что с ним потом было — этого я не знаю. Сейчас ему уже около сорока должно быть.
— А как была фамилия тех родственников?
— Фамилии родственников я не помню, они уже потом появились, после всего. А фамилия пропавших родителей, ну и самого мальчика, была Лопатины. Но после усыновления родственники ему свою фамилию дали. Такой порядок.
— Понятно… — Кокушкин записал что-то в своем блокноте и снова взглянул на отставного полицейского: — Я вам хочу еще один вопрос задать, только вы не удивляйтесь, если он вам покажется странным.
— Да я вообще почти никогда не удивляюсь. Один только раз… но это к делу не относится. Так что за вопрос?
— Вы случайно не помните, когда те люди — Лопатины — пропали, было полнолуние?
— Вот ведь интересно! — Рыбалев удивленно взглянул на гостя. — Вот ты меня спросил, и я вспомнил, как будто это вчера было. Точно, в то время было полнолуние, и даже не просто полнолуние… я как раз на работе задержался, шел домой, когда уже стемнело, и тут как раз на небо луна выкатилась. Большая, просто огромная! И к тому же такого цвета удивительного — прямо как запекшаяся кровь. Мне тогда еще бабка сказала, у которой я комнату снимал, что не к добру это, что при такой луне кого-то непременно убьют. Ну, вот как раз после этого те двое и пропали…
— Спасибо вам! — Кокушкин уже начал подниматься, но хозяин придержал его:
— Постой, а чаю выпить? Вон у меня уже чайник вскипел! И варенье у меня, сам варил!
— Да мне на работу нужно… — засмущался Кокушкин.
— Работа не волк!.. — усмехнулся отставник. — Ты пока выпей, а я кое-что найду, что того дела касается! — Рыбалев поставил перед Кокушкиным кружку с крепчайшим чаем и мисочку с вареньем, а сам вышел в соседнюю комнату.
Капитан, чтобы не обижать старика, пригубил чай и попробовал варенье. Варенье было смородиновое и очень вкусное.
Тем временем хозяин вернулся. В руках у него была большая черно-белая фотография.
— Вот, снимок у меня один сохранился… тот мальчик… он показал нам место, где, по его словам, это случилось.
Кокушкин всмотрелся в фотографию.
На ней была запечатлена обычная поляна в лесу. Посреди этой поляны возле огромного развесистого дерева стоял худенький, бледный мальчик лет десяти, на заднем плане толпились люди в походной одежде или в обычных ветровках.
— Вот то дерево, на которое мальчик залез, чтобы разглядеть птичье гнездо, — пояснил отставник.
— А кто эти люди позади? — спросил Кокушкин на всякий случай.
— Да это — волонтеры, которые пришли искать пропавших.
Кокушкин еще раз осмотрел фото.
На этот раз его взгляд остановился на мальчике.
Его лицо показалось ему смутно знакомым… где-то он его определенно видел, но где?
— Вы мне не дадите на время эту фотографию? Я ее отсканирую и верну вам.
— Да бери хоть насовсем. Я же ее потому и хранил, чтобы кому-то вроде тебя она пригодилась. Мне-то самому она зачем? Я уже давно на пенсии, меня сейчас только цветы да огород интересуют!
Кокушкин недоверчиво взглянул на старого полицейского.
Нет, наверняка тому очень интересно, каким образом развернется его старое расследование…
И тут лицо отставника прояснилось.
— Вспомнил! — воскликнул он радостно.
— Что вспомнил?
— Фамилию! Фамилию тех людей, которые усыновили мальчика. Ну, тех дальних родственников…
— И какая же их фамилия?
— Кулагины!
— Кулагины? — переспросил Кокушкин, холодея. — Вы ничего не путаете?
— Точно тебе говорю — Кулагины!
Кокушкин вскочил.
Фамилия того человека, у которого Лизавета Перышкина снимает комнату, — Кулагин! Василий Кулагин, уж это он точно знает!
Это не может быть простым совпадением!
По деревенской дороге шли парень и девушка. Ночь уже опустилась на долину, и из кустарника по сторонам дороги доносились странные и таинственные звуки.
Девушка опасливо оглядывалась по сторонам.
— Говорила мне матушка, чтобы я вернулась засветло! — пеняла она своему спутнику. — А все ты, уговорил меня еще на один танец да еще на один…
— Ну и что? Еще два лье, и мы будем дома! Не бойся, матушка не станет тебя ругать.
— Еще как станет! Она мне вообще не велела водить с тобой компанию. И кюре тоже не велел, говорил, что ты вертопрах…
— Зато танцую хорошо!
— Что правда, то правда… но когда же ты наконец посватаешься ко мне?
— Рано или поздно!
— Да я так и умру старой девой!
— А вот это вряд ли…
— Отстань, негодник! Куда ты лезешь? Мне не до того!
— Ну вот, всегда тебе не до того!
— Нашел время! В такой
