– Велга, – позвал тихо Матеуш. – Давай вернёмся.

Но она прошла дальше, шаркая непослушными ногами по золе и песку. Белка перебралась ей на плечо, так и осталась сидеть и тихо попискивала что-то на ухо хозяйке.

Частокол вокруг усадьбы повалили со стороны дороги. Ярко светило солнце, но всё вокруг было серым и чёрным.

Велга наступила на брёвна частокола, чтобы пройти в сад. Яблони погибли. Они цвели только три ночи назад, а теперь не осталось ничего.

Озираясь, Велга медленно двигалась вперёд, и подол её платья собирал золу и пепел. Трещали ветви под ногами. Как вороны трещали. Как погребальный костёр.

– Велга…

Матеуш стоял между мёртвых деревьев. Такой же уродливый, согбенный, пугающий, как эти погибшие яблони. Смотреть на него было мерзко, тошно. Весь вид его напоминал о горе, о смерти, о неминуемой беде. Что и у сильных, величественных Белозерских может родиться уродец. Что и отважным, сильным Буривоям может прийти конец.

– Пойдём, Велга. Тут больше ничего нет.

Велга отводила взгляд. Поджав губы, она кружила на месте, вглядывалась в порушенные стены, в покрытые пеплом вместо цветов яблони и кружила, кружила, как загнанный зверь.

Вдруг вскрикнула. Рвано, испуганно, в пустоту, в никуда.

Белка, испуганно пища, спрыгнула с её плеча. И, не зная, где укрыться, спряталась за длинным плащом князя, вцепилась в него пальчиками.

Как вдруг в стороне послышался писк. Но уже другой. Совсем тоненький, слабый.

Велга оглянулась. Примятая трава. Поломанный забор и покосившийся частокол. Там она ползла по земле три ночи назад, там пыталась спастись.

Писк повторился.

– Ты тоже слышишь, князь? – она не отрывала глаз от кустов, разросшихся у частокола.

– Да…

Медленно, неожиданно отчётливо вспоминая каждый свой шаг, что она сделала здесь в ночь пожара, Велга подошла к зарослям, присела. И где-то среди ветвей, чуть в стороне от подкопа, что сделала Рыжая, заметила тень.

Как получилось, что никто не нашёл их раньше? Какое чудо спасло их, когда здесь толпились скренорцы, погнавшиеся за Велгой?

– Щенок, – Велга опустилась на колени. Она уже не боялась замарать одежду.

И тёмный пушистый комочек отпрянул, кинулся к частоколу. Завизжал, затявкал на неё.

– Иди сюда, – ласково попросила Велга. – Ну же, милый, иди сюда.

– Там щенок? – переспросил Матеуш.

– Я же сказала, – поджав губы, Велга проползла чуть вперёд. Пришлось ещё нагнуться. Платок зацепился за ветви куста. – Ай, больно… иди сюда, говорю, – она вытянула руку, ухватила щенка за лапу, потянула. И застыла.

Взгляд её вдруг вырвал из полумрака, груды листвы и веток вырытую среди зарослей яму. А в нём двух щенят. Рыжих. Пушистых. Совсем как этот, живой. Только те двое не пищали и не шевелились. Не дышали.

Рыжая оставила их в ночь пожара. Или случилось что-то другое. Страшное. Пугающее. Что-то, отчего из всего выводка остался только этот… один. Толстый и косолапый.

– Иди ко мне, – прошептала снова Велга и наконец вытащила его из кустов.

Она осталась сидеть на земле, разглядывая щенка.

– Какой хорошенький, – с умилением протянул князь тонким, совсем как у Белки, голосом. – Как же он там…

Отвечать Матеушу не хотелось. Да и вопросов, если подумать, он не задавал. Велга рассматривала пузатого щенка. Ему было месяца два на вид. Удивительно, что Рыжая до сих пор скрывала его с братьями и сёстрами ото всех.

Нужно было что-то сказать, но так же молча Велга поднялась, прижимая к груди щенка. Огляделась по сторонам пустым рыщущим взглядом, стараясь не смотреть при этом на князя.

– Пойдём, Велга, – повторил он. – Мне нужно придумать, что с тобой делать…

Слова подействовали как заклятие. Безвольные ноги послушно сделали шаг, другой. Велга прошла мимо князя, прижимая к груди щенка. Она больше не отрывала глаз от земли под ногами. Серой, усыпанной пеплом и вещами земли. Вот чья-то понёва, а вот рушник, вот лапоть, а вот поварёшка. Сундук, куколка, прялка, молот и погнутый нож, ложка и обугленный свиток бересты. Вся земля вокруг была кладбищем прошлой жизни.

Зачем Велга пришла сюда? На что надеялась?

Матеуш неуверенно покосился на Белку, наклонился, чтобы погладить. Мартышка недоверчиво выдержала его прикосновение и поскакала следом за Велгой.

– Велга, – трепетно позвал он. – Ты в порядке?

Она споткнулась о бревно, остановилась. И вздрогнула, когда рука князя коснулась её плеча.

– Велга… Мне очень жаль…

Зажмурившись, чтобы не видеть ни его двухцветных глаз, ни выпирающего горба, Велга обернулась и прижалась к нему, вцепилась руками в плащ, спрятала лицо на груди Матеуша.

Он вздрогнул, отпрянул было, но заставил себя остаться на месте. Неуверенно его руки легли на её плечи. Он был бы высок, если бы не горб. Но тот давил к земле, и с маленькой Велгой они оказались одного роста. Равные. И потому обнять его оказалось на удивление легко. Тепло.

– Тише… тише, – повторял он.

У их ног пищала Белка, а Велга захлёбывалась слезами и словами:

– Почему я? Почему… все… а я…

Вокруг кружило небо и ветви деревьев. Вокруг летел пепел, и слышался рёв пожара. Велга всё испортила. Она должна была остаться там. Она должна была теперь лежать вместе с остальными, под землёй. Без них ей не осталось места.

– Лучше бы я… лучше я с ними… умерла. Ненавижу. Зачем я? Зачем я осталась? Ненавижу…

– Тише…

Тёплые, ласковые, лёгкие как пёрышки руки коснулись платка, стянули его, погладили невесомо по волосам.

Мартышка, цепляясь за подол Велги, взобралась наверх и уселась на горбу Матеуша. Он смущённо засмеялся, и даже Велга невольно улыбнулась, подняв взгляд. И встретилась с ним глазами.

Отстранилась, отвернулась, пытаясь скрыть отвращение. Он был так нежен и заботлив с ней, точно старший брат. Если бы только он был так же красив, как братья Велги. Если бы хоть на мгновение можно было забыть о его внешности.

– Меня, наверное, ищут… нужно идти.

– Что случилось прошлой ночью? Я послал за тобой Стояна к рассвету, но…

Нахмурившись, она промолчала. И злость и обида, что она испытала вчера, все переживания, ужас, отчаяние и боль всколыхнулись.

Это князь был виноват, что Велгу чуть не обесчестили и чуть не убили. Если бы не Белый…

– Мне помог добрый человек, друг моего жениха, – процедила она, вскинув гордую голову. – Он позаботится обо мне, князь. Не стоит беспокоиться.

– Ты моя родственница, Велга, – в голосе его слышалась неприкрытая тревога. – И подданная. Я обязан о тебе позаботиться.

– Не стоит, – чуть мягче, стараясь сдержать спесь, сказала Велга. – Спасибо тебе за всё, князь, но не смею требовать от тебя большего.

Она вспомнила про свои яркие волосы и