— Не твоё дело. Могу одеваться или ты ещё на что-нибудь хочешь посмотреть?

— Перестань, Лирания. Я не давал тебе повода мне грубить.

— Да, прости, — успокоилась она внезапно. — Я не права. Меня иногда заносит.

— Я заметил.

— Слушай, а хочешь, я тебе сыграю?

— Хочу конечно. Не зря же я за твой комбик пострадал.

Лирания взяла с кровати гитару, щёлкнула выключателем на усилителе, потрогала струны. Гитара отозвалась. Взяла пару простых аккордов, прошлась перебором, а потом заиграла — негромко, без экспрессии, так обычно играют на акустике. Мелодия несложная, незнакомая, играет девушка технично. Запела хрипловатым негромким голосом:

Убей меня,Но не очень сильно.Убей меня,Но не очень больно.Убей меня,Это не будет насилием,Убей меня —Я умру довольной!

У меня во ртуКровь становится пресной.Я знаю,Что мы все там будем,Пускай тебеЭто неинтересно.Но я видела,Как умирают люди.

Убей меня —Нет, это не истерика.Поверь,Я все хорошо продумала.Убей –Я это приму с облегчением,Безумие? – Да,Но что сейчас не безумие?

Когда моя жизньРазбитым носом дышитКогда онаТечёт кровью по бёдрам,Убей меня –Это отличный выходУдарь меняХолодным ножом под рёбра…

Она оборвала песню резко. Мне показалось, что в ней должно быть что-то ещё.

— Что скажешь? — спросила она после паузы.

— Не дождёшься.

— Чего?

— Не буду я тебя убивать. Говно идея. Хотя текст сильный, ты молодец.

— С чего ты взял, что это мой?

— Чужие так не поют.

— Ты прав, мой. Всё-то ты видишь, всё-то ты чувствуешь, весь такой умный… Так какого чёрта ты тут?

— Я уже говорил.

— Да. Я тебе нравлюсь. Я помню.

— Это проблема?

— Ещё какая. Если бы ты просто хотел меня трахнуть, я бы тебе дала и разбежались бы. Пять минут потерпеть и свободна. Дольше терпела. Но тебе же не этого надо, да?

— Не этого.

— А больше у меня ничего нет.

— У тебя есть ты.

— Нет меня! — Лирания бросила гитару и вскочила с кровати. — Нет никакой чёртовой меня! Я мёртвая!

— Не вижу медицинских оснований констатировать смерть, — пошутил я неловко. — Я в этом разбираюсь, поверь.

— Знаешь, что, — сказала она решительно, — уходи. Ты хороший парень и крутой прем, но уходи.

— Почему?

— Я бы сказала, что ты мне не нравишься, добавила бы ещё каких-нибудь гадостей, но это будет нечестно. Ты мне нравишься. Но никаких отношений у нас не будет.

— Принято, — пожал плечами я, но с места не сдвинулся.

— Вот ты упрямый… Зачем ты так?

— Если бы я делал только то, что мне разрешают, я бы не был премом.

— Хорошо, — сказала Лирания. — Ты можешь остаться. Меня к тебе тянет, я перед тобой в долгу, я с тобой пересплю. Начнутся очередные мучительные, дико токсичные отношения, которых у меня хватало. Я буду презирать тебя, за то что ты такой добрый, презирать себя, за то, что тебя не достойна, мучить тебя истериками, мучить себя угрызениям совести, потом начну резаться, и все это будет набирать обороты до тех пор, пока ты не выдержишь и не пошлёшь меня ко всем чертям. После этого мы уже никогда не сможем смотреть друг на друга. Сейчас тебе кажется, что это не так, но поверь — результат гарантирован. Так что, остаёшься? Мне раздеваться?

— Нет, если ты так настроена, — отказался я. — Я уйду.

— И не пытайся больше за мной ухаживать, понял?

— Принято, — бросил я через плечо, выходя из комнаты.

Почему меня так тянет к надломленным?

***

— Можно войти? Это я.

— Заходи! — Шоня валяется на кровати в халате, волосы ещё влажные.

— У вершков офигенные бритвы, знаешь? — она задрала к потолку ногу и придирчиво её рассматривает.

— Мне, кажется, пока не нужно.

Я потрогал подбородок.

Девушка проводит по голени пальцем, проверяя качество эпиляции, халат сползает вниз, обнажая бедро так, что я отвожу взгляд.

— Скажи, прем, почему ты решил, что я девственница?

— Просто предположил. Угадал?

— Ага. В точку. А знаешь, почему?

— Рискну предположить, потому, что у тебя не было секса.

— Не, почему у меня секса не было? Все же после установки импланта начинают, чего тянуть-то.

— Почему?

— Смеяться не будешь?

— Постараюсь удержаться.

— Когда я доросла до мыслей о сексе, то решила, что мой первый раз будет роскошным. Не торопливый перепих с озабоченным прыщавым девственником в драном модуле, а настоящий романтический трах с опытным нежным любовником на роскошной кровати в шикарной комнате. И чтобы в окне Средка, которая далеко внизу. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул я.

Я стою у окна и смотрю на Средку, точнее, на отражение девушки в стекле.

— Меня даже «Поганкой» прозвали, потому что я никому не давала, и отшивать приходилось иногда жёстко. Но ты точно не девственник, кровать — лучше не придумаешь, комната — отпад, окно есть, Средка внизу. Сможешь быть достаточно нежным, чтобы не обломать мне мечту?

— Приложу все усилия.

Отражение в окне избавляется от халата, и когда я поворачиваюсь, то вижу, что её натуральный цвет — рыжий.

— Только не спеши, я немного нервничаю…

Я не спешу, я предельно нежен, и всё происходит наилучшим образом.

***

Ночью не могу уснуть, стою на балконе своей комнаты и смотрю на город. Это далеко не самая высокая башня, но видно достаточно, чтобы задуматься — а что, я, собственно, собираюсь со всем этим делать дальше?

Туман и неон сияют внизу, облака и луна вверху, посередине мерцают огни башен. Дмитрий прав — это красиво. Если смотреть из башен, а не с низов. Может быть, поэтому он поселился внизу — чтобы не терять из виду детали. А может быть, это было его ошибкой, потому что не видна перспектива. Не знаю. Я мало уделял внимания своему внезапному сыну, которого встретил уже взрослым и с которым мы так и не стали близкими людьми. Слишком разный жизненный опыт и слишком большой напряг. А теперь мне его чертовски не хватает.

Я никогда не собирался жить в этом мире.