Студенты восхищённо зашептались, ну а я… чёрт… у меня даже колени ослабли, и морозец ужаса пронёсся по телу.

Оракул Хакан.

Главный Оракул Стокняжья!

Тот самый Жрец, который заведует всей обработкой Иномирцев в Тафаларе и не только. Ещё он контролирует порабощение варваров и исполнение указа императора «О крепостных».

При одной мысли об этом меня швырнуло из одного состояния в другое: я всей душой возненавидел этого человека… и одновременно испугался его. Этот рыжий толстяк в веснушках легко мог превратить меня в покорного раба.

Я смотрел на него исподлобья, а он всё стоял и цепко изучал лицо каждого студента. Когда дело дошло до меня, взгляд Хакана стал настолько добродушным, что меня бросило в дрожь.

— Господин Волков, приятно познакомиться, — сказал он и улыбнулся.

Я заставил свою задеревеневшую шею слушаться и кивнул.

— Моё почтение, господин Оракул.

— Прошу вас, обращайтесь ко мне: Духовный Владыка. Что ж, я наслышан о вашем выступлении на турнире, господин Волков. Собственно, поэтому и пришёл сюда. Мне сказали, что у вас сегодня первый серьёзный урок по Линии Жреца. Такому уникальному воину, как вы, господин Волков, нужно напутствие, и я пришёл его дать. И, конечно, всем остальным студентам, которые будут с вами учиться. Вы позволите, господин Гвидуш?

Тот кашлянул и отошёл на пару шагов назад.

— Ох, ну конечно, Духовный Владыка.

— Итак, мои юные братья и сёстры, — толстяк умильно сложил руки у груди, — сегодня я покажу вам то, чего вы, вероятно, никогда не видели, но к чему должны стремиться.

Он поднял руку, плавно провёл ладонью перед собой, и в воздухе образовались синие мерцающие буквы молитвы.

Студенты пооткрывали рты и замерли в восторге.

Я тоже замер, но с очень нехорошим чувством тревоги.

— Эта молитва доступна только Жрецу высшего ранга Оракул, господа студенты, — мягко произнёс Хакан. — Она так устроена, что никому не под силу её запомнить и записать, даже мне. Её можно лишь вызвать из божественных сфер и прочитать.

Он опять посмотрел на меня.

Я старался не подавать виду, но мне стало по-настоящему жутко от его взгляда. Сердце заколотилось как бешеное.

— Посмотрите на господина Волкова, — сказал Хакан, и все разом повернулись ко мне. — Вы утверждаете, что этот маг отличается от вас. Чем же?

— Он сильнее нас всех и владеет шестью Линиями магии, Духовный Владыка! — тут же ответил ему один из студентов.

Хакан кивнул.

— Это верно. Он владеет магией без ограничений. Но то, что он сильнее вас всех — большое заблуждение. То, что считается его сильной стороной, является и его самой серьёзной уязвимостью.

Он больше ничего не стал пояснять, а начал читать молитву.

Я невольно шагнул назад и посмотрел на Гвидуша. Тому явно не нравилось, что происходит, но он промолчал, не решившись возражать Оракулу.

Молитва была не длинной, но на каком языке она читалась и какому богу была посвящена, я так и не понял. Зато уже через секунду ощутил странное чувство умиротворения и замер на месте, всё больше вслушиваясь в звуки голоса Хакана.

Он говорил и говорил, будто вкручивал в моё сознание свои неясные слова, а я стоял и внимал ему.

Зачитав несколько предложений, толстяк оборвал молитву и пояснил мягким-мягким голосом:

— Это молитва о перестройке памяти и о влиянии на волю человека. С помощью неё мы обрабатываем варваров. Эта магия действует только на тех, у кого нет Знамения. А теперь посмотрите на это…

Он поманил меня пальцем.

Всё, что случилось потом, я помнил только обрывками.

Веснушчатое лицо перед собой… растянутые в улыбке толстые губы… серые глаза… моя протянутая рука… изумлённые возгласы студентов вокруг… я смотрю снизу вверх на Оракула и что-то говорю ему, но что именно… ничего не разобрать…

Моё странное умиротворение становится тяжёлым и липким, но что-то внутри ещё сопротивляется.

Мой психодух — его Галей называл даром Колидов — принял первый удар на себя, но ему не хватило силы, чтобы отразить атаку Жреца наивысшего ранга.

Я ощутил, как моё астральное тело замирает от напора молитвы и начинает снова обрастать чёрной защитной скорлупой — той самой, которую я с таким трудом уничтожал все эти полгода…

* * *

…В себя я пришёл всё в том же органном зале, сидя в кресле в углу.

Надо мной склонился учитель Гвидуш, его тёплая ладонь покоилась на моём лбу, а сам старик шептал:

— Ма-зоу-эхо-но-ба. Проснись, мыслящий свободно. Ма-зоу-эхо-но-ба. Ма-зоу-эхо-но-ба… проснись, давай же, парень… проснись…

Рядом никого не было. Ни студентов, ни Оракула, ни музыканта за органом.

Только седобородый учитель-Пастырь.

Увидев, что я открыл глаза и смотрю на него осмысленно, он с облегчением выдохнул и выпрямился.

— Что-нибудь помнишь?

Я оглядел зал и уже собрался подняться, но голова закружилась, и пришлось остаться на месте.

— Немного… почти ничего, — ответил я хрипло. — А что было?

Гвидуш вздохнул, в его глазах я разглядел вину и обречённость.

— Около десяти минут ты пребывал под воздействием Духовного Владыки. Слава богам, он не зачитал молитву до конца. На твоём примере он показывал другим Жрецам слабость тех, у кого нет Знамения. После этого ты приходил в себя около трёх часов. Я не стал вызывать Целителей, чтобы не афишировать этот мелкий инцидент, хотя, боюсь, что новость всё равно выйдет за пределы этого зала.

Я сжал кулаки.

Внутри вспыхнула прежняя злость, ещё более сильная, чем была в Тафаларе.

— И что я делал те десять минут?

Учитель опять вздохнул.

— Много чего. Господин Хакан приказал тебе снять и надеть капюшон. Ты снял и надел. И так пять раз. Потом он сказал тебе вскинуть руки. Ты вскинул. И так пять раз. Потом он попросил тебя встать перед ним на колени и поклясться в вечном служении Духовному Дому Хакана, и ты…

— Понятно, — перебил я его, скрипнув зубами.

Мои кулаки покрылись стальной бронёй и раскалились от нагрева.

Гвидуш положил руку мне на плечо.

— Ты, конечно, не обязан служить Дому Хакана. Клятва, данная под дейстием молитвы, не имеет силы. И не злись на Духовного Владыку, это был всего лишь урок.

Я наконец поднялся с кресла.

— Урок по унижению человека, господин учитель? Спасибо за новые знания!

Он ничего не успел