у нас скоро экзамены.

Она сказала это беззаботным тоном, а вот у меня сразу возникла тревога, ведь Джанко собиралась поговорить со своим отцом обо мне. Неужели тот запер её дома, не отпустив на учёбу? И всё только из-за того, чтобы она со мной не встречалась? Чем я этому тирану так не угодил-то?..

У входа в Академию меня встретил смотритель Башни Витязей, Пётр Храмов.

Старик растолкал всех и с недовольной физиономией вручил мне расписание.

— Я за тобой бегать не собираюсь, студент, так что будь добр, сам за расписанием приходи.

Я поблагодарил старика, после чего глянул на список занятий и тут же ощутил, как по спине пронёсся неприятный холодок.

Храмов решил, что я созрел для серьёзных уроков по Линии Жрецов.

Подсознательно я ждал этого момента, а когда он настал, то мне всё равно стало не по себе. Сразу вспомнились слова Джанко: «Это всего лишь слабости тёмного мага, и ты с ними справишься, я знаю. У Целителей — привязанность, у Охотников — голод и желание убивать, у Жрецов — безумие. Но это всего лишь слабости. Ты сильнее их всех, правда?..».

Что ж, привязанность я уже отхватил, познал и голод с желанием убивать. Теперь настала очередь безумия.

— Чего хмуришься, студент? — усмехнулся Храмов. — Страшно? Тебя ещё и экзамены по каждой Линии ждут. Ну, кроме Витязей, конечно. Будь готов к тому, что тебе намылят шею у Стражей и Охотников, потом придётся с Целителями повозиться и у Оружейников, а потом и к Жрецам отправишься. Неплохо тебя потреплет!

Я вздохнул, глядя вслед довольному старику.

Треклятая сессия!

Кто бы сомневался, что она нагрянет...

Книга 4. Эпизод 11.

Первым делом я навестил Демона.

Почти неделю я не видел своего пространственного волка и очень соскучился. Он, видимо, тоже. Зверь почуял меня ещё до того, как увидел.

Округу оглушил пронзительный вой, и все студенты, что торопились с утра на занятия, замерли на месте, а некоторые даже пригнули головы.

Я рванул к вольеру.

Увидев меня, зверюга навалился передними лапами на клетку и зарычал, будто собирался сожрать, но когда я распахнул дверцу вольера, волк сразу же повалил меня на снег и принялся вылизывать мне лицо.

— Э-эй!.. Хватит меня слюнявить! — Я засмеялся и обнял большую голову Демона.

Вообще-то, он как-то говорил мне, что никогда не будет вести себя, как пёс, но сейчас забылся и даже хвостом завилял.

— Как дела, дружище?

Его жёлтые глаза уставились на меня.

— Слушал по трубе, как ты турнир проходил. — Он покосился на столб с громкоговорителем у ворот зоопарка. — И знаешь что, Чародей? Сплошной позор. Мог бы и постараться.

— Да я старался!

Волк поморщил нос.

— Ты аккуратничал и со всеми церемонился. Наши хирургические методы никто не отменял. Сделал бы «щёлк» — и всё. А ты устроил там представление.

— Зато твой метод сработал.

Он не удивился, а лишь уточнил, навострив уши:

— Какой именно? У меня их много, и все рабочие.

Я поднялся на ноги и отряхнул с пальто снег.

— Да я про девушку, Демон. Про «будь вожаком» и всё такое.

Демон оскалился, оголяя клыки.

— Она неплохо меня кормила, кстати. И даже причесывала. Так что я не против. Ну и как успехи? Ты уже сделал эту самочку своей?

Я почесал лоб и, смутившись, ответил:

— Ну… э… не совсем. Я, как бы… в процессе достижения цели.

Волк закатил глаза.

— Ясно. Может, тебе и тут чего посоветовать? — Он усмехнулся и добавил с ехидством: — Могу рассказать, как и что делать, если ты вдруг не знаешь. Подходишь к самочке и…

Этот шерстяной засранец явно надо мной издевался, поэтому я быстро сменил тему:

— Ты готов к экзамену у Знахарей-Друидов? Кажется, это должны быть гонки на пространственных животных. — Я бросил взгляд на крышу конюшни с загонами. — Но что-то подсказывает мне, что ни одна лама или лошадь не захочет бежать по ипподрому рядом с тобой.

Демон облизнулся и клацнул зубами.

— А я бы с ними пробежа-а-ался. Особенно с той пушистенькой истеричкой.

Мне сразу представилось лицо Мидори в тот момент. Да она же мне жизни не даст, если с её Тучкой чего случится.

Покормив Демона, я отправился на занятия и всё утро проторчал у Жрецов.

Чтобы не отличаться от других, мне пришлось надеть чёрное одеяние до пола с капюшоном, то ли мантию, то ли балахон.

— Это чтобы ты осознал всю тяжесть и ответственность жреческой магии, — пояснил один из студентов-Жрецов, щуплый и маленький парень в очках.

Он назал своё имя — Назар Хобин — и постоянно крутился рядом со мной.

— Тебе, наверное, легко дастся и этот предмет. После турнира у тебя и среди Жрецов есть поклонники.

Он явно намекал на себя.

На это я ничего не стал отвечать — меня не покидало ощущение, что у Жрецов придётся сложнее всего.

Урок проходил в большом камерном зале, на верхнем учебном этаже Башни Жрецов. Посередине стоял огромный музыкальный инструмент с десятками духовых труб, оборудованный регистрами и тройной клавиатурой.

Всей этой махиной управлял воздушный маг, которого все называли господин Махоу.

Такого виртуозного музыканта я ещё не видел: он играл на клавишах, одновременно выдувал потоки воздуха, загоняя их в трубы, а ещё управлял ножными педалями.

Мелодия выходила густая и мрачная. Самое то для Жрецов в чёрных балахонах и с капюшонами на головах.

Сначала собравшаяся группа студентов просто стояла и слушала, а когда получасовая пытка музыкой закончилась, к нам вышел преподаватель.

Седобородый и высоченный, под два метра, старик. Такой любого в крендель скрутит и не поморщится, хотя на лицо ему можно было смело давать лет сто.

— Ему сто восемь, прикинь… — прошептал мне очкарик Хобин, словно прочитав мои мысли.

Услышав его шёпот, старик резко повернул голову и посмотрел на парня.

— Фамилия?

— Хобин… Назар Хобин, — тихо ответил тот.

Старик сощурился. Его чёрный колпак съехал набок, и машинальным движением учитель вернул его на место.

— Ты боишься нашего безумия, Назар?

Парень нервно поправил очки.

— Все боятся, учитель.

— И правильно делают. А если ты будешь болтать, то так и не узнаешь, как победить самую главную слабость Жреца. Это и будет основная тема ближайшего экзамена,