самого, из которого сплетена сама ткань бытия!

***

Никогда не видела такого оттенка!

Это было первым, о чем я подумала, увидев свет, разлившийся вокруг. Золотой? Нет. Серебристый? Тоже нет. Белый? Опять мимо. Что же это за цвет? Нахмурилась, бездумно любуясь им, мягкими волнами укутывающим мир. Мне надо это понять! Хочу нарисовать его, обязательно!

– Она все та же, – переливами колокольчиков раздалось из пелеринки неведомого оттенка, скрывающей от меня того, кто говорил.

– Наша девочка, – женщине вторил мужчина.

Голоса были такими знакомыми! Сердце распознало их первей разума. Глаза наполнились слезами. Я всхлипнула, вслушиваясь в разговор тех людей, что пели мне колыбельные, говорили, что любят и всегда будут любить, обещали, что неизменно будут рядом, что бы ни произошло.

И они были, оказывается! Все это время жили рядом со мной, а я не верила и не видела их, чувствуя лишь щемящее душу одиночество. А они всегда, всегда были со мной!

– Мама, – несмело позвала я, чувствуя себя крохой, которая высовывается с опаской из кроватки, проснувшись ночью. – Мамочка!

Ее лицо протаяло из дымки неясного цвета. Но теперь меня это вовсе не заботило. Я вглядывалась в знакомые черты, слыша, как меня обвивает ее колыбельная, нежная, глубокая, полная любви – способная защитить дитя от любой напасти.

Я всхлипнула, протянув ей руку, и наши пальцы сплелись. Тепло заструилось по моим венам. С трудом не застонала – ведь блаженство рвало меня на части. Сморгнула слезы, которые мешали ее разглядеть.

Память сложная штука, самые дорогие лица накрывает вуалью, стирая знакомые черты, мешая их рассмотреть, рождая внутри глухое раздражение и обиду – неведомо на кого, на себя ли, или на того, кто так задумал.

А оказалось, что мне не было нужды вспоминать, как выглядит мама – для этого достаточно посмотреться в зеркало! Это же я, просто чуть старше. Моя родная!

– Папа, – позвала, сжав ее руку покрепче и вглядываясь в дымку.

Может, это наглость с моей стороны. И пусть. Я скучаю и по нему тоже, ведь между отцом и дочерью всю жизнь плетется особая вязь. Он ведет ее в жизнь, дает ощущение защищенности, восхищается ею, боготворит и балует, пестуя в крохе самоуважение и базисное понимание того, что она достойна самого лучшего к себе отношения.

Именно так потом и будет относиться к жене муж, когда девочка вырастет и создаст свою семью. И в том ответственность еще и женская, материнская – выбрать отца своему ребенку означает еще и во многом определить его судьбу.

А скорее даже, вашу общую судьбу, ведь все так тесно сплетено, одно прорастает в другое, связуясь с третьим, четвертым – ибо это и есть судьба семьи, рода, неведомо где и кем выбранное предназначение. То самое, с которым каждый приходит в этот мир, но не каждый умеет воплотить в жизнь.

Знакомые черты проступили из неведомого оттенка. Суровое, даже грубовато слепленное лицо с волевым подбородком. Но это для других. А для доченьки, которую он нежно называл своим малепусиком, этот мужчина был совсем другим.

Каждая складочка разглаживалась, когда он брал ее на руки, вся резкость мигом исчезала из его черт, когда с губ срывались ласковые исковерканные словечки, сюсюканья и смешные рифмовки, заставляющие ее взахлеб хохотать, а следом и его вторить звонкому детскому смеху ухающим басом.

– Папочка!.. – вторая рука сошлась с его большой ладонью.

Столько хотелось спросить, сказать, объяснить! Но мир дрогнул, давая понять, что эта передышка-дар ненадолго. Лица родителей поплыли, словно отражались в воде, тронутой ласковым легким ветерком. И я поняла, почему этот оттенок такой загадочно-неопознаваемый – потому что он неземной.

– Тебе пора, кроха, – сказал папа, улыбаясь.

– Но…

– Пора, дочь, – мамин голос был мягким, но отчасти и строгим тоже. – Ты сама найдешь ответы на все вопросы. Поторопись – он тебя ждет, – она лукаво улыбнулась. – И знай – мы с отцом одобряем твой выбор. Черут – славный малый.

– Ну, не то чтобы я мечтал о зяте-ящерице, – пробурчал папа.

– Он хороший! – мама глянула на него, и он тут же расплылся в самой нежной улыбке на свете и закивал.

– Ладно, уговорили, хороший. Главное, они любят друг друга!

– Иди, детка, – мама разъединила наши руки. – Придешь, когда придет твой срок – а это будет еще очень не скоро. И с внуками не затягивайте! Мне не терпится!

– Я дед, это же кошмар, – отец вздохнул.

– Знойный дед, – мама подмигнула ему.

Как же я их люблю!

Едва успела об этом подумать, как дымка рассеялась, будто все это мне только пригрезилось.

Так нечестно!

***

– Дэна, ты как? – взгляд супруга был переполнен ужасом.

– Что?.. – огляделась и обнаружила, что лежу на его руках.

Живой! Облегчение взметнулось внутри непереносимой нежностью. Перевела взгляд в сторону и увидела неподалеку того самого мага, похожего на раздавленную лягушку. Но еще живой, подлец.

– Кто его так? – спросила тихо, посмотрев на Черута.

– Ты, – помедлив, ответил муж.

– Как это? – озадаченно нахмурилась и попыталась приподняться.

– У меня спрашиваешь? – еще крепче прижал к себе. – Это мой вопрос, вообще-то. Ты вдруг… взорвалась таким ярким светом, что все вокруг ослепли на минуту. А когда пришли в себя, увидели этого гада – от которого ты меня, выходит, спасла. И тебя без сознания.

– Как такое возможно? – заворочалась, не веря, что это и в самом деле с моей подачи произошло.

– А это имеет значение? – дракон пожал плечами и возмутился, – да полежи спокойно, женщина! Куда тебе приспичило нестись опять? Мало приключений было на сегодня?

– Так твоими же стараниями, – пробурчала я, все же продолжая отвоевывать свое право самой решать, что и когда делать.

В этом я в папу.

– Кстати, они тебя одобрили, – с улыбкой прошептала, когда муж сдался и разжал руки, позволив встать.

– Кто и кого? – он нахмурился. – Ты себя хорошо чувствуешь? Голова не кружится?

– Мои родители одобрили тебя, – я не стала протестовать, когда он обвил талию рукой, поддерживая. – Правда, отец добавил, что не мечтал о зяте-ящерице. Но в целом ты им нравишься.

– А тебе? – шепнул муж, с тревогой и надеждой пополам вглядываясь в мое лицо. – Тебе я нужен?

– Надо подумать.

– Вредная!

– Нет, просто вдумчивая, – я хихикнула. – Так уж и быть, обдумаю ваш запрос, господин Эдер. Как-нибудь на досуге.

– Когда он будет еще, досуг этот самый, – проворчал супруг, еще крепче прижимая меня к себе.

– Кто ж его знает, – пожала плечами и радостно вскрикнула.

– Что?! – дракон тут же сграбастал меня в охапку.

– Шустрик! – указала на малыша, который шел к нам.

Рядом