– Правда, – соврала я очень убедительно.

В дверь робко постучали, и я сразу вскочила с постели.

– Можно, леди Гутун? – дверь приоткрылась и Арна заглянула одним глазком.

– Можно, заходи, – разрешила я, и она уже смелее распахнула дверь.

– Там приехал господин Диплок! – объявила Арна, с любопытством таращась на рыцаря.

Он немедленно ткнул пальцем в сторону стены, и Арна поняла его без слов – отвернулась и продолжала тараторить:

– Господин Диплок приехал, миледи! Срочно требует вас! Говорит, что-то важное! Велел привести вас быстро-быстро!

– Что ещё случилось? – сказала я устало и только тут почувствовала, как устала.

Хотелось завалиться в постель, обнять подушку и проспать сутки, если не больше.

– Не сказал! – Арна хотела оглянуться, но передумала. – Сказал только, чтобы вы пришли. Вы придёте?

– Конечно. Куда деваться? – я пригладила волосы, расправила платье, стянутое пояском, и посоветовала рыцарю: – А вы – лежите и не вздумайте вставать. Арна принесёт вам завтрак, а Малькольм позаботится о… обо всём остальном. Я потом приду навестить вас. Отдыхайте, Морис, – и взяв Арну за руку, я вышла вместе с ней из комнаты. – Принесёшь ему поесть, – сказала я уже за порогом, – а Малькольму скажи, чтобы притащил ведро и не пускал нашего героя даже до нужника. Бертиль сказала, надо отлежаться.

– Она и правда его разрезала, а потом зашила?! – глаза у Арны стали огромными.

– Правда, – подтвердила я. – И вытащила из раны вот такую железяку, – я показала на пальцах добрую пядь.

– Небеса милосердные! – ахнула служанка, схватившись за сердце. – Как же он выжил, бедняжка?

– С трудом, – скорбно сказала я. – Поэтому принеси ему бульон, побольше вина, подогрей мясо, что осталось от ужина, и сделай жирный пудинг. Нашему отважному сэру потребуется поднабраться сил.

– Да, леди, уже бегу, – она и правда побежала так, что пятки засверкали, а я отправилась во двор, чтобы узнать, что и кому понадобилось от Сегюра на этот раз.

Судья Диплок ждал меня, держа коня в поводу. Вид у судьи был не слишком радостный, и он улыбнулся, увидев меня, как делал обычно.

– Доброе утро! – поздоровалась я. – Вы так рано заехали к нам. Что-то случилось?

– Доброе, – ответил он и медленно кивнул: – Да, случилось. К сожалению, в последнее время я заезжаю к вам не с самыми лучшими новостями.

– Может, пройдёте в замок? – предложила я. – Вино, печенье? Если вы не завтракали, прикажу подать вам гренки и ветчину.

– Нет, спасибо, – вежливо отказался судья. – Признаться, ваша служанка не совсем правильно меня поняла…

– Арна? – переспросила я. – Что она поняла не так?

– …я хотел побеседовать не с вами, а с вашим опекуном, – закончил господин Диплок.

– Сожалею, – сказала я твёрдо, – но сэр Мюфла сейчас не слишком здоров. Но вы скажите мне, что хотели сказать ему, а я передам. А когда ему станет лучше, он сам вас навестит.

– Надеюсь, с ним ничего серьёзного? – судья смотрел на меня очень внимательно, и мне стало не по себе от этого пристального взгляда.

– Лёгкое недомогание, – ответила я небрежно и махнула рукой, показывая, что говорить об этом не стоит. – Так что передать моему опекуну?

– Сегодня я получил жалобу от Румьера Рубертуна, – сказал господин Диплок. – Ваш опекун, леди Маргарет, избил и опозорил его детей.

– Клода и Ленарда? – я подобралась, как для боя, хотя женщинам воевать не пристало.

– Да, их, – подтвердил судья.

– Он их избил?

– Выпорол вожжами, если быть точным, – ответил судья. – Причём, на глазах у родителей и слуг. И грозил детям саблей, обещая покалечить. Есть свидетели, леди. И много.

Судья сделал паузу, ожидая, что я что-то скажу, но я молчала, осмысливая услышанное.

– Телесные повреждения оценит судебный медик, – продолжил господин Диплок, – но если вы отделались лишь штрафом, потому что вы – женщина, в случае с вашим опекуном, боюсь, штрафом дело не решится. Надеюсь, недомогание не помешает ему прийти в суд, чтобы дать объяснения по этому поводу? Если он не может поговорить со мной сейчас…

Что-то во мне перевернулось от этих холодных и правильных слов. Что-то натянулось, а потом лопнуло со звоном, как струна. Значит, вот так сэр Баран пытался защитить меня… А я-то гадала, почему он столько времени осматривает крохотную тисовую рощу… А он… Вот уж точно – баран. Твердолобый, упрямый, грубый и прямолинейный варвар…

Струна порвалась, но вместе с этим я почувствовала, как в груди разливается тепло – будто сидишь на весеннем солнышке, подставив лицо небу, и тебе и жарко, и хорошо, и не хочется, чтобы это заканчивалось…

Варвар, дикарь… Но благороднее многих самых вежливых. Да что там! Самый благородный…

– …возможно, удастся уладить дело публичными извинениями, – донёсся до меня голос судьи, и я поняла, что всё это время он объяснял мне тонкости заявленной жалобы. – Но и в этом случае штраф будет лишь дополнительным наказанием, а основным будет рассматриваться тюремное заключение и…

– Сэр Мюфла поступил так не без причины, – перебила я судью.

– Даже не сомневаюсь в этом, – ответил он очень серьёзно.

– Вчера Клод и Ленард Рубертуны напали на меня на Фиалковой низине, – я говорила твёрдо, но всё больше горячилась, потому что весеннее солнце в сердце разгоралось всё сильнее, и этот жар требовал справедливости, действия, а не того, чего обычно ждут от благовоспитанной девицы из благородной семьи, – они начали преследовать меня, когда я застала их за потравой моего луга, – я уже сжимала кулаки, и сама выпорола бы этих наглецов Рубертунов, если бы они в этот момент подвернулись мне под руку. – Они гнали меня, как кролика во время охоты – эти ваши дети! И в тисовой роще, куда я побежала прятаться, меня чуть не застрелили! Я была ранена в плечо! И рана есть! – тут я начала дёргать ворот платья, чтобы показать рану судье, но он перехватил мою руку, забормотав что-то о спокойствии. – Сэр Мюфла нашёл там арбалетный болт, – я вырвалась от него, но раздеваться больше не пыталась. – Это покушение на убийство, к вашему сведению!