Взгляды мгновенно сменились со скучающих на задумчивые.

— Вот правда, — где-то даже восхищенно протянула Романова. — Даже не знаю, обижаться или гордиться в ответ на это… Заявление.

Суккуба и Алисиэль только покивали, но демоница быстренько отринула "вселенскую обиду" в угоду собственному любопытству.

— Ну-ка!.. — Попросила Син развернуть мою мысль. — Это уже что-то новенькое. Даже обидно, черт возьми, если охота и не за мной!

Вот привязались к ней присказки про черта во всех их разнообразных формах.

— Ну, возьмем Кодариукаса, — предложил я. — Ему, так, на всякий случай, около двухсот лет. Полтора столетия из них он несет службу в Синоде. Капеллан, к вашему сведению, это очень серьезное звание в их иерархии… Предполагаете, что у него врагов нет? Кроме того, вообще неизвестно, какую еще задачу наш любимый и уважаемый Константин Олегович может выполнять параллельно. Кто поручится, что в багажнике "Тойоты" не лежит нечто куда более серьезное, чем "игрушка" на шее нашей ушастенькой?

— То есть, в следующий раз могут и нам в борт долбануть, если нужно будет "шугануть" тех кто…

— Ага, — подтвердил я мысль нашей блондиночки. — А раз откуда прилетит мы не знаем, то все как в той песне… Нас мало — их много, подмоги не будет зови-не зови. Надеяться стоит, пожалуй на Бога да правильный угол наклона брони[1].

* * *

На карте штабной нацарапаны стрелки,

Кому здесь стоять и за что умереть.

Но в этой безумной шальной перестрелке

Мы верим, не сможет нас враг одолеть!

Удивительно, как сильный женский голос под аккомпанемент незамысловатого гитарного перебора смог преобразить песню Матова. Заслушаться можно! Мы и заслушались. Кто слова знал — еще и подпевал! Но равнодушных среди нас не было. Смолкали разговоры и в обеденном зале. Все больше глаз оборачивались в нашу сторону, ловя каждое слово светловолосой девы, увлеченно бьющей по струнам неизвестного здесь инструмента.

Нашлась таки гитарка в багажнике "Патриота", и бойцы не отказали Романовой одолжить инструмент "побренчать".

Голос стих… Таверна молчала. Кто первый ударил кружкой по столу — так и осталось неизвестным, но через секунду к ней присоединились несколько десятков других!

Это тут вместо аплодисментов водится… На радость владельцу. А что? Столешницы монументальные, а чем больше гости кружками размахивают, тем чаще их приходиться обновлять. Прибыль все же!

— Мда, тихо, мирно, незаметно… — Буркнул я, слегка оглушенный овацией.

Но то ладно, спецы так вообще руки на кобуры в первый миг скинули. Потом только дошло, что прямо сейчас на них никто нападать не собирается.

Специально же столик в углу выбрали потемнее, да и Дашка пела не так чтобы громко… А вот поди ж ты…

Туговато на Алоре развлечений для простого люда. Особенно для странников и путешественников, замученных дорогой и выбившихся из сил.

— Мда, — как-то сама смутилась при виде такого всплеска эмоций Дашка. — Как-то оно…

— Мда. — Поставил точку в обсуждении Олегыч.

Син чему-то ехидно улыбалась, выполняя легкий разминочный комплекс для кистей и пальцев. И с кем драться собралась?

— Спокойно же? — Поинтересовался я.

— Так это пока! — Заявила хвостатенькая оглядывая зал.

Я тоже осмотрел высокое собрание. Пока ничего особо серьезного не заметил. Обычный контингент: несколько усталых солидных купцов, их охрана, пара мелких дворянчиков из тех, у кого за душой кроме герба и благородного происхождения ничего нет. Вот и рыскают по дорогам Алора в поисках "ветряных мельниц", чтобы героически с ними побороться. Кому-то даже удается найти себе неприятностей на одно место и, изредка, их даже пережить. Самые же удачливые после нескольких месяцев-лет странствий оседают где-то и находят иной способ зарабатывать себе на жизнь, рассказывая детям и внукам "рыцарские" истории.

Короче, проблемы я не видел. Син лишь невозмутимо пожала плечами в ответ на мой вопросительный взгляд. Она явно готовилась к развлечению, а не к бою.

— Я так понимаю, что теперь уже и все равно, а? — С надеждой в голосе спросила Дашка.

Взгляд на Олегыча. Плечами пожимает — сам, мол, решай!

Син безмятежно махнула рукой — чего уж теперь!

Я, вздохнув, сдался:

— Давай, Романова, жги!

И блондинка зажгла!

"Группа крови", "В руках автомат", "Кукушка", "Нас отсюда не подвинуть" и другие.

Зритель были в восторге. Блондиночка наша от возможности выплеснуть накопившееся напряжение в тексте — тоже. А вот с пяток личностей, что нарисовались у нашего столика через часок — вообще не очень. Правда, вопрос тут был не в качестве исполнения песен на непонятном никому кроме нас языке, а по самому факту его.

Высокий и худой как жердь мужичок в компании десятка куда более здоровых детинушек, нарисовался как-то внезапно. Да так, что хрен сотрешь. Бойцы выглядели как-то по проще, больше смахивая на крестьян одеждой и поведением. Но что-то очень уж раскормленных. Словно бы специально окормленных. На убой, ага… А вот развитием интеллекта их совершенно точно никто не занимался. Да и зачем? Ударить кулаком самым банальным образом сверху вниз, и твой противник лежит!

Конечно, мы их заметили. Дашка с Син даже успели тормознуть бойцов, таки потянувшихся за автоматами — пистолетами. Не тот случай. У "гостей" тоже оружия не было. Никто не рискнул нарушать правила старой доброй кабацкой драки. Ибо против обнажившего клинок или дубину моментально ополчатся все. Полагаю, что огнестрела это тоже касается. Не валить же вообще всех тут наглухо?

Главарю же ситуация тоже не нравилась — от нас пахнет проблемами. Но и отступить просто так он не мог. Никто не поймет. Причем как местные посетители и те, кто сейчас грозно сопел за его спиной, так и "жалобщики", сообщившие о появлении в округе нового музыканта, которой "не платит, а деньгу гребет".

Худощавый грустно осмотрел стол. Помимо стандартных тарелок, кружек и кувшинов взгляд его моментально выцепил с пяток упаковок от шоколада. Кое-где еще оставались недоеденные квадратики. Это было непонятно. Непонятное "командиру" не может нравится по определению.

— Я Дрок, — сказал он без всякой злобы. — "Баюны" говорят, выступаете тут!

— Денег не берем, — тут же открестился я. — И вообще завтра сваливаем. Не вижу повода для конфликта.

Из зала донесся выкрик. Нечто вроде "П***уй отсюда, Дрок! Не мешай людям выступать!", поддержанный одобрительным гулом толпы.

Худой как-то расстроено посмотрел на нас и развел руками. Ну да, мы уйдем, а кто дальше будет платить ему "за защиту", если он "делянку" отстоять не может. Никто не хотел войны. Война была неизбежна. И часть зала готова была принять в ней посильное участие! "Постоянники" готовились выступить на стороне Дрока. Мы-то уйдем, а он останется. Гораздо меньшая часть стала продвигаться ближе к нам.