– Эй, До, – окликнул ее белохалатник, перекрикивая шум и гам. – Тут один придурок хочет…

Женщина подняла глаза, увидела нас. Мужчина проследил за ее взглядом: ага, тоже заметил. Берни проигнорировал его и приблизился к женщине, но я пропустил их разговор мимо ушей. Мое внимание вдруг привлекло пронзительное «тяв-тяв-тяв», очень напоминающее лай Игги. Нет, только не это! Я обернулся: в клетке сидел щенок, похожий на Игги в молодости. Щенок просунул нос в один из маленьких квадратиков решетки. Я нагнулся, легонько ткнул его, тоже носом. Он так хочет выбраться отсюда, по глазам видно. Думает, я могу помочь? Бедный малыш!

– Уходим, Чет, – бросил мне Берни.

Через несколько секунд мы, я и Берни, покинули неприятное заведение и вновь вдохнули свежий горный воздух. Я легко вскочил на сиденье, перепрыгнув дверцу с большим запасом – можно сказать, поставил личный рекорд высоты. Напарник завел машину, и мы поехали. Берни молчал до тех пор, пока мы не выбрались на главную улицу.

– Брр-рр, – наконец сказал он и встряхнулся, почти как я. – Итак, Чет, что мы имеем?

Я ждал ответа.

– Какой-то здоровенный байкер, ни имени, ни фамилии. Поверишь ли, они даже не записывают фамилии! Плюс, она сказала, где-то поблизости есть бар, в котором иногда тусуются байкеры… А-а, вот он. – Берни припарковал автомобиль напротив витрины с неоновым бокалом мартини. Перед зданием по обе стороны улицы длинными рядами стояли мотоциклы.

– Смотри, даже не дыши на этих кабанов, – предупредил Берни, – и вообще, пожалуйста, без фокусов.

Ни о чем таком я даже не думал: байкеры – мои друзья. И какое замечательное название для мотоциклов: «кабаны». Я знаю, на что способны кабаны – как-то случайно оказался на свиноферме. Еще долго не забуду тот урок!

Мы вошли в бар через распашные двери, какие обычно можно увидеть в старых вестернах. Одно время мы, я и Берни, часто смотрели вестерны, и он постоянно повторял: «Видишь, как все было!» Мы пересматривали фильмы раз за разом, пока Берни не надоело, и вестерны отправились в кучу к остальным дискам.

Сразу за дверями мы огляделись: с одной стороны – несколько столиков и небольшая сцена, с другой – длинная барная стойка, бильярдный стол у задней стены и пол, покрытый опилками. Какая замечательная идея – опилки на полу! У меня мгновенно возникло искушение поваляться в них; я с трудом его поборол.

И конечно, байкеры. Несколько человек сидело за стойкой, еще двое играли в бильярд. Одного из игроков я сразу вычислил: мой приятель-здоровяк. Я узнал его по огромному росту и длинной белой бороде, а еще по запаху. Кое-кто из байкеров оглянулся на нас, но потом они опять уткнулись в свое пиво – видать, им очень нравились эти бутылки с длинным горлышком.

– Попрошу минутку внимания! – громким, четким голосом произнес Берни. Все обернулись в нашу сторону. – Кто-нибудь из вас узнает этого пса?

Под множеством взглядов мне стало неуютно. Я даже помотал головой, чтобы избавиться от этого ощущения.

На вопрос Берни никто не ответил. В чем же дело? Помимо верзилы с бородой я узнал и других – женщину с проколотой бровью и невысокого типа, руки у которого напоминали свиные окорока, вроде того, что Леда однажды готовила на Рождество. Я не говорил вам, что люблю Рождество? Может, как-нибудь потом расскажу за что. Однако сейчас я не мог понять, почему мои друзья – мы ведь пели вместе! – ведут себя так странно. Я подошел к бильярдному столу и остановился перед белобородым, дружелюбно помахивая хвостом.

– Кажется, Чет тебя знает, приятель, – сказал Берни, вставая бок о бок со мной.

Бородатый великан (не много найдется людей, по сравнению с которыми мой напарник покажется малорослым, но тут так и вышло) поглядел на нас сверху вниз и сказал:

– От тебя попахивает копом. У меня нет приятелей среди копов.

А что, у копов и вправду есть особенный запах? Если да, почему я его ни разу не учуял? Неужели у бородача лучше обоняние, чем у меня? Он и прежде нравился мне – ну, после нашей поездки на мотоцикле, – а теперь я зауважал его еще больше.

– Я не из полиции, – ответил Берни. – Частный детектив.

– По мне, это все одно. Мы не любим копов.

– Понятное дело, – сказал Берни, – вы же байкеры.

Охо-хо. Стало быть, напарник решил проявить себя с этой стороны. Но почему именно сейчас?

Бородатый стиснул ручищей бильярдный кий. Мое уважение к нему начало быстро испаряться.

– Строишь из себя умника, да?

– Еще какого, мать его! – К столу подошел байкер с мускулами-окороками. В кулаке у него была зажата цепь, тяжелая и длинная.

– То, что я сказал, и то, что вы услышали, может не совпадать, – спокойно произнес Берни.

– Чё? – переспросил окорокастый.

– Не важно. Насколько я понимаю, вы подобрали Чета в пустыне, и за это, парни, большое вам спасибо. Все, что мне нужно знать, – как и где это случилось. Обещаю, мы сразу же уйдем, и вы продолжите отдых.

В зале воцарилось молчание.

– «Продолжите отдых»! – пискляво перекривлял моего партнера ветчиннорукий, а потом добавил уже своим обычным голосом, тоже довольно неприятным: – По-моему, ребята, он не только засранец, но еще и педик.

– Что ж, – сказал Берни, – по крайней мере видно, что вы умеете мыслить. А теперь все же постарайтесь вспомнить, когда и где встретили Чета.

– По крайней мере что? – Физиономия коротышки раздулась и тоже стала похожа на окорок. – Ах ты, сукин сын! – Он замахнулся цепью на Берни.

Скажу по секрету: Берни умеет двигаться. И еще один момент, возможно, не очень хороший: иногда (не часто, но все же) какая-то часть его не против ввязаться в подобные ситуации и даже стремится к этому, отделяя Берни практически от всех остальных людей, которых я знаю. В общем, цепь не ударила Берни, а оказалась у него в руках и непостижимым образом закрутилась вокруг толстой шеи коротышки, после чего тот с выпученными глазами привалился к барной стойке. Надо заметить, зрелище доставило мне удовольствие, я тоже вошел в азарт и цапнул первую попавшуюся ногу. Здоровенный байкер зарычал и бросился на Берни, размахивая кием и целясь ему в лицо. Я вспомнил слова напарника о том, что кием не размахивают, а бьют по бильярдному шару, и понял, что скоро все закончится. Берни шагнул вперед, сделал эту штуку – ребром-ладони-по-горлу, – и бородатый громила рухнул на пол, словно дерево, которое мы