Шрифт:
Закладка:
Все свои слова генерал подтверждал указаниями по карте. Впрочем, эти указания по карте были весьма «условными».
— Южной же группа будет состоять из вашего, поручик, отдельного танкового батальона «Познань», моторизированного батальона капитана Галецкого, артиллерийского полка на механической тяге. Также этой группе будет придан резервный пехотный полк. Вот только может возникнуть проблема с транспортом. Поэтому нам, поручик, как воздух нужны грузовики. Вечером тридцать первого августа я отдам приказ на реквизирование гражданского грузового автотранспорта, а также автобусов на нужды армии. За ночь, надеюсь, получится найти грузовики, чтобы посадить на транспорт хотя бы батальон. Думаю, манёвренная пехота вам пригодится! Южная манёвренная группа будет действовать в интересах армии «Лодзь».
Внимательно изучив карту, я задумался, после чего предложил:
— Первого числа, после того, как германская армия перейдёт границу и вклинится в боевые порядки армии «Лодзь», мы можем нанести удар на юг, сковать наступающие силы противника, и, пользуясь неожиданностью, опрокинуть их, и, возможно, даже сможем ворваться на территорию Германии. Если всё получится, это нужно будет освятить в прессе и раструбить на весь мир. — Предложил я.
— К удару на Юг можно привлечь и двадцать пятую пехотную дивизию. Которая выдвинется следом за вами. — Задумчиво пробормотал генерал. — Скорость передвижения у них, конечно, меньше, но часть сил от вас они смогут оттянуть…
Генерал ещё ненадолго задумался, после чего сказал:
— Это всё нужно ещё раз обдумать. Вот что, Ян, идея эта здравая. Я отдам приказ, чтобы в каждой дивизии были сформированы группы из фото и кинооператоров. Если всё получится, о наших победах должен будет узнать весь мир!
— Так точно, пан генерал! — Улыбнулся я, после чего включил «глупого служаку». — В этот раз мы Польшу так просто не сдадим! Если будет суждено, то погибнем в бою, но унесём на тот свет как можно больше германцев!
Генерал улыбнулся, после чего доброжелательно улыбнувшись, произнес:
— Не стройте из себя недалёкого служаку, поручик! Вы не такой. Во всяком случае, передо мной не нужно этого.
— Слушаюсь, пан генерал!
Глава 25. "Шота — у Ашота"
От пана генерала Кутшебы я вышел в приподнятом настроении — формируются новые воинские части, армия пополняется новыми отдельными полками, создаются весьма кусачие мобильные подразделения, способные вести не только оборонительные, но и наступательные действия. Танков бы побольше, но, чего нет — того нет. Спасибо хоть — артиллерию в армию подбросить обещают. А то до недавнего времени в составе армии «Познань», которая, внимание, находится наиболее близко к столице вероятного противника, было всего несколько устаревших орудий сто пяти миллиметрового калибра! А напротив, между прочим — настоящая крепость из водных преград, бункеров, ДЗОТов и чёрт знает, чего ещё, что взять орудиями калибром в семьдесят пять миллиметров физически невозможно!
Прежде чем покинуть здание штаба армии, я посетил ещё нескольких знакомых тыловых офицеров — нужно было решить ряд служебных дел, которые никак не позволяли отложить их в долгий ящик. Например, у моего батальона нагло попытались переманить часть наиболее подготовленных механиков-водителей и инженеров из внештатной ремонтно-восстановительной роты, направленной в моё распоряжение по устному распоряжению генерала Кутшебы. Формирование это было временное, и, фактически — гражданское, поскольку больше половины специалистов оказались вольнонаёмными. Бригадиру даже под это дело устроили подхорунжировку. Впрочем, сам процесс подхорунжировки был весьма условным — поспрашивали немного по анкете, да отпустили. Перед этим, указав что и как нужно отвечать перед высоким начальством. Одним словом — цирк.
Отбить своих солдат удалось достаточно просто — стоило мне только пообещать хорошего коньяка, как те пообещали сделать всё, что в их силах, чтобы мой батальон не терял таких важных для меня кадров.
Правило простое: не подмажешь — не подъедешь. И свойственно оно для всех, независимо от времени и национальности. В итальянской армии, например, говорят, за деньги можно купить всё что угодно — вплоть до звания. Главное — знать кому и сколько платить.
Мне бы, конечно, звание повыше тоже не помешало — с поручиком, пусть и на майорской должности разговаривают не то чтобы очень охотно. Вот только я не знал, куда и сколько нужно платить в Польской Армии, потому и прозябаю в поручиках.
Шучу — с поручика спроса меньше, если что. Я и так в бумагах уже утопаю — ведомости, учетные карточки, графики обучения на полигоне, планы занятий и учебных лекций… Огромное количество бумаг через меня проходит, и нет особой разницы, стоит там подпись поручика или капитана Домбровского. Правильно всё же кто-то сказал в моём, что чем больше звёзды на погонах — тем больше их не видно за кипами бумаг…
Подполковник-кадровик был мне несказанно рад.
— Что же вы, поручик, не заходите к старику? — Едва заметно, раздраженно спросил полноватый офицер с большой залысиной на голове и неприятной родинкой над верхней губой. — Совсем забыли про нас, господин танкист… А я ведь, всё что можно для вас делаю…
— Виноват, пан полковник! — Польстил я кадровику, шуточно приложив два пальца к виску. — Больше не повторится, пан полковник!
Подполковник кадровой службы дружелюбно улыбнулся и показал знаком, что я могу садиться.
Пройдя мимо нескольких столов, которые также занимают офицеры кадровой службы армии, но рангом «пожиже», я, под удивительные взгляды кадровиков направился к вечно недовольному (в их понимании) заместителю начальника кадровой службы армии «Познань».
Вот только моему приезду подполковник был весьма сильно рад. По простой причине — в мой батальон он незаметно устроил своего непутевого сына. Тот учился в танковом военном училище, но был отчислен из-за драки с сослуживцем, после чего направился на курсы подготовки унтер-офицеров бронетанковых войск. Их, впрочем, он также не закончил. И всё по той же причине — драка с сослуживцем. Отцу только и удалось, что спасти своего непутевого сынка от суда военного трибунала. Пусть и с разжалованием в рядовые. Мне же рекомендовано было взять это «чудо» в свой батальон на перевоспитание. В батальоне этот боец тоже пытался бузить. Вот только с моего молчаливого согласия, однажды ночью побили уже его. Толпой. И пообещали, что если будет ещё хоть одна выходка, то отец — подполковник кадровой службы из штаба армии уже не сможет его спасти. От смерти. Мало ли что может упасть солдату на голову, если он технику безопасности не понимает?
Как итог — перевоспитался парень. Во всяком случае,
