Шрифт:
Закладка:
Перебрав несколько вариантов, ОУ пришло к выводу, что выдвигать ультиматум будет лучше всего сразу после вступления в войну Советского Союза. В их отчете было сказано: «Если это случится между 15 августа и 1 сентября и если капитуляция будет признана, военное положение союзников позволит им извлечь наибольшую выгоду из этой ситуации». ОУ предвидело, что Трумэн договорится со Сталиным о дате вступления русских в войну, и тогда дата предъявления ультиматума придется «либо на конец августа, либо на начало сентября»[174]. Что любопытно, эти временные рамки идеально совпадали и с планами самого Сталина.
29 июня Макклой прислал Стимсону краткий вариант прокламации от имени глав государств, составленный, вероятно, в Оперативном управлении; текст, предложенный Госдепом, был проигнорирован. К документу Макклой приложил записку о том, когда лучше всего предъявлять этот ультиматум, высказав в ней несколько важных соображений: «Вам должно понравиться, что здесь нет никакой привязки к S-1, но поскольку в этом документе обсуждаются другие факторы, влияющие на это решение, я считаю, что сюда можно легко добавить и пункт об S-1»[175]. В глазах Макклоя и Стимсона атомная бомба была не оружием для того, чтобы воспрепятствовать вступлению Советского Союза в войну с Японией, а средством, которое вместе с советским вмешательством должно было убедить японцев прекратить сопротивление.
В письме Макклоя к Стимсону также шла речь о том, каким способом предъявить этот ультиматум японцам. Макклой писал, что и Госдеп, и он единодушны в том, что «это должно быть сделано не по дипломатическим каналам, а в форме декларации со всей сопутствующей этому пропагандой». Насчет того, делать ли это заявление в одностороннем порядке или совместно с другими странами, Макклой выступал за то, чтобы к этой декларации присоединились США, Великобритания и Китай, а также русские, если они «на тот момент станут воюющей стороной или будут близки к этому». По поводу статуса императора Макклой писал:
Этот пункт вызывает больше всего споров, и мнения в Госдепе на этот счет разделились. В данном документе сохранен язык, который мы использовали в докладной записке президенту. Это может вызвать негативную реакцию в Америке, но те, кто больше всего знает о Японии, считают, что без этого пункта капитуляция японцев крайне маловероятна[176].
Полковник Чарльз Боунстил из ОУ написал свой вариант прокламации, который он принес Макклою утром 29 июня. Тогда Макклой провел третье заседание подкомитета, и черновик Боунстила получил существенную поддержку со стороны Госдепа и Военно-морского министерства. 1 июля Макклой лично доставил этот документ Стимсону в его дом на Лонг-Айленде. Военному министру в целом понравился этот вариант, но он внес в него несколько поправок. Впоследствии Боунстил писал о том, что двигало им, когда он работал над этим документом: «Миллиону американских солдат плевать на то, останется ли на своем троне император, если им не придется штурмовать япошек на их родных островах, где они глубоко засели в пещерах». По словам Боунстила, точка зрения Госдепа, что общественное мнение не потерпит отказа от безоговорочной капитуляции, было «сильно преувеличенной и неверной оценкой того, что подумают американцы на этот счет»[177].
Дискуссии, происходившие на заседаниях подкомитета с 27 по 29 июня, открывают для нас некоторые любопытные факты. Во-первых, противостояние между различными группами в высших политических кругах США было куда более сложным и неочевидным, чем считалось ранее[178]. Думэн, самый преданный сторонник Грю, не выступил за сохранение монархии. На самом деле его больше волновало то, как отнесется американское общественное мнение к пересмотру требования о безоговорочной капитуляции. Военное министерство настаивало на формулировке «безоговорочная капитуляция», но предлагало отредактировать это требование таким образом, чтобы оно включало в себя условия, более приемлемые для японцев. Кроме того, все по-разному представляли себе позицию простых американцев. Если Думэн и Грю испытывали тревогу в связи с яростными анти-императорскими настроениями, охватившими Америку в тот период, то военное командование куда больше заботило то, что американцы устали от войны и рано или поздно потребуют как можно скорее вернуть своих мальчиков домой. Оно сознавало непостоянство общественного мнения, которое могло быстро перемениться, как только первые американские солдаты будут убиты при высадке на внутренние острова Японии, притом что существовала возможность завершения этой войны.
Важно еще раз подчеркнуть, что при составлении этой прокламации главная цель ее авторов заключалась в том, чтобы убедить японцев капитулировать. Отношение к роли Советского Союза было противоречивым. С одной стороны, вступление СССР в войну грозило США негативными последствиями, с другой – это приближало желанный для Вашингтона момент капитуляции. Тогда военное командование США считало, что участие Советского Союза в войне является необходимым и важным фактором для принуждения Японии к капитуляции. Поэтому оптимальным временем для предъявления ультиматума стал бы день вступления СССР в Тихоокеанскую войну, который, по оценке ОУ, должен был прийтись где-то на середину августа. Именно поэтому первоначальная прокламация должна была быть опубликована от имени США, Великобритании, Китая и Советского Союза.
Политбюро дает согласие на войну
Для Сталина конец июня тоже стал временем принятия важных решений. 26-го и 27-го числа состоялось совместное заседание Политбюро (руководящего органа компартии), правительства и военного командования. На этом заседании было решено провести в августе полномасштабную военную операцию против японских сил в Маньчжурии. Был окончательно утвержден план Генштаба, по которому три фронта должны были одновременно продвигаться к центру Маньчжурии [Штеменко 2014,445; Василевский 1975: 563]. Война против Японии более не являлась тайной, известной только Сталину и его ближайшему окружению: теперь это был официальный курс Советского государства.
На заседании обсуждались и географические аспекты планируемой операции. Главной задачей, стоявшей перед советскими войсками, являлся захват всех территорий, которые должны были отойти СССР по условиям Ялтинского соглашения, в том числе Маньчжурии, Южного Сахалина и Курильских островов. Для того чтобы отрезать японцам пути отступления, было решено оккупировать и Северную Корею. По поводу Хоккайдо мнения участников совещания разошлись. Без оккупации Хоккайдо Советский Союз не мог установить полный контроль над проливом Лаперуза и Курилами. Маршал Мерецков считал, что необходимо занять этот остров. Его поддержал Хрущев, но Вознесенский, Молотов и Жуков возражали против этой операции, говоря, что она слишком рискованная и, по всей видимости, спровоцирует
