class="p1">К счастью, они не помешали мне войти в столовую, где слуги уже убирали скатерть. Стоило мне появиться, все тут же замерли и снова принялись кланяться (как же, избранная Миранхарда появилась!), но я не стала задерживаться, просто прошла мимо.

Указателей здесь не было, но я на удивление точно запомнила, куда идти. Не пришлось даже обращаться за помощью к щелкающей при моем появлении каблуками страже, вытягивающейся в струну. Где–то на ходу передумала идти к себе и свернула в сторону небольшого балкончика, с которого открывался вид на сверкающее закатным солнцем море.

Столько солнца, сколько в Эвероне, я никогда не видела. Мне казалось, этот мир насквозь им пропитался: так же, как он дышал магией. Дышал жизнью. Даже жаль, что мне в нем не место.

Когда я говорила, что не готова спасать Веру ценой своей силы, я думала не о силе. Отдать свою магию я была готова, но я была не готова окончательно потерять себя. Раствориться в отношениях, в которых я не нужна. Кажется, к такому я никогда не была готова, в моих представлениях я встречала мужчину, с которым у нас взаимная любовь и партнерство во всем. Но рядом с Фениксом я была как никогда близка к тому, чтобы этой мечтой пренебречь. Чтобы поддаться на его уговоры, остаться с ним. Провести рядом — сколько там — месяц? Два? Пока не проснется моя сила, и он ее не заберет, а потом всю оставшуюся жизнь собирать себя по кусочкам. Потому что чувство к нему медленно, но верно прорастало во мне, с каждой нашей встречей все сильнее пуская корни в сердце.

Я смотрела на закат, пока раскаленный диск не спрятался за водной гладью, а потом развернулась и подошла к страже.

— Проводите меня к моей семье, — попросила высокого статного широкоплечего мужчину.

Пообщаюсь с бабулей и Любой, а потом пойду к себе. Спать.

Что–то мне подсказывает, что перед визитом в земли алых сирин надо хорошо выспаться.

Глава 16. Откровенные разговоры, или о чем не договаривал Феникс

Утро порадовало ярким солнцем и улыбчивой девушкой, которая принесла завтрак. Видимо, памятуя о вчерашнем неудавшемся ужине, Миранхард принял взвешенное решение покормить каждого в своей комнате во избежание драки. К слову, драка или международный конфликт могли случиться не только между императором и драконом, но и между мной и Любой. Сестра, когда я пришла поговорить с бабулей, смотрела на меня волком, но уходить не спешила. Дерзила, словно ей деньги за каждую колкость платили, и мы чуть не поругались. В итоге мне так и не удалось выяснить, что же произошло вчера, и почему Люба так откровенно пикировалась с местным правителем. Сама она на вопросы не отвечала, а спрашивать бабушку при ней было бы верхом нетактичности, поэтому я предпочла оставить это на потом.

В дорогу мне приготовили очень удобную одежду: блузу, брюки, накидку на голову — на случай, если будет печь солнце. Ее можно было замотать как тюрбан (служанка с удовольствием показала мне, как это делается) или просто накинуть как платок. Обувь тоже вдохновляла — больше всего она напоминала удобные балетки, в которых можно долго бродить где угодно, даже по камушкам и траве.

Миранхард встречал меня в холле, на сгибе его локтя висела корзина для пикника. Судя по виду — крайне тяжелая. Стоило мне появиться, как дракон коснулся моей ладони, поднес ее к губам и поцеловал пальцы.

— Вы обворожительны, Надежда. Впрочем, как и всегда.

Я улыбнулась:

— Благодарю.

Рядом с драконом действительно было уютно, а главное — рядом с ним я себя чувствовала в центре внимания, нужной, укутанной мужской заботой и силой. Вот только почему–то все равно хотелось обернуться, глянуть на лестницу — не спускается ли по ней Феникс, чтобы нас остановить.

Не спускался.

Хотя я так и не обернулась — даже когда вышедший к нам мужчина открыл для нас портал–переход. Императора не было поблизости, я бы это почувствовала. И уж точно услышала: Феникс никогда не стеснялся раздавать приказы и запреты.

Вместе с Миранхардом мы вышли из дворца прямо на высокой скале, где было ощутимо прохладнее. Пейзаж напоминал Англию или Шотландию — скалистые обрывистые берега, пена моря бьется о камень, с рычанием врезается в него. От яркого солнца слепило глаза, но ветер дул очень–очень сильный, и я порадовалась тому, что не отказалась от жакета. Сначала хотела не брать — ведь в Драонастрии было очень жарко, но здесь можно было смело отнимать от драконьей жары градусов десять. А то и пятнадцать.

— Порталы у нас открывают дворцовые маги, — пояснил дракон, стоило переходу закрыться. — Наша магия такого не предусматривает.

Логично. Зачем дракону портал, если у него есть крылья, лапы, а главное хвост. Вслух я этого не сказала.

— Значит, это мои земли? — уточнила, кивнув на просторы, раскинувшиеся перед нами.

— Предместья. Мы не могли открыть портал сразу в земли алых сирин.

— Почему?

— Потому что ступить на них может только тот, в чьих венах течет кровь алой сирин или по приглашению. Для всех остальных там стоит магическая завеса, преодолеть которую не способен даже очень сильный маг. Исключение разве что — императорская семья. По крайней мере, так было когда–то.

Я навострила уши.

— Вот как?

— Да, сила сильнейшего рода фениксов способна обойти любую магическую защиту. — Миранхард пристально на меня посмотрел, а я почувствовала себя неловко.

В конце концов, на свидание… тьфу ты, на прогулку меня пригласил именно он, а я обо всяких фениксах продолжаю думать!

— И как же мы туда доберемся?

— Уже привычным для вас способом. Полетите на драконе, — Миранхард протянул мне корзинку с содержимым для пикника. Права я была. Тяжелая. — Не переживайте, Надежда, здесь нас никто не увидит и не наградит привилегией моей избранной. Эти земли пустуют с того самого дня, как алые сирин исчезли.

— Что известно об их исчезновении?

— А что известно вам? — вернул мне вопрос дракон за миг до того, как начать перевоплощение.

Хороший способ сменить тему, чего уж там. Но, к счастью, в драконоформе он тоже умел разговаривать, поэтому молчала я только до тех пор, пока не забралась на него вместе с корзинкой. Уже привычно удобно устроилась, зажала между коленями не только драконову шею, но и корзину.

— Не бойтесь, — пророкотал Миранхард. — Я