Рус вернулся через пару секунд.

— Я провожу Мира. Он на улице. Хреново ему.

— Сильно? — всполошилась я, на миг забыв про свою обиду.

— Не сильно. Но ему бы полежать. Провожу, и вернусь. Ян, жди меня на кровати с раздвинутыми ножками. Голая, — провокационно улыбнулся мне Рус. — Не выполнишь это — накажу.

Он не стал дожидаться ответа, развернулся, и вышел. А затем хлопнула дверь.

Ушел провожать Мирона.

Я взбежала наверх, и выглянула в окно. Успела увидеть, как они идут по дороге, о чем-то переговариваясь и, явно, споря.

Не понимаю я Мирона, все же. Да, сестра, но она же ненормальная. Всё это вообще странно. Как и то, что Марина знает про нас с Русом, не может не догадываться, где он сейчас, и… молчит. Да и Мирон ведет себя так, будто ничего такого в этом нет, в изменах жениха его сестре. Я видела в его глазах ревность, даже сегодня видела, как Мирона кольнуло то, что Рус со мной. Но это из-за меня, а не из-за Марины.

… и эти её крики, что Руслан все равно женится на ней. Странно.

Что бы я сделала, застав своего жениха с другой? Уверяла бы всех, что мы поженимся, или же выставила бы всех из дома?

Второй вариант. Точно не первый.

Не понимаю.

Мирон и Рус скрылись из вида, и я… пожалела. Да, я пожалела, что прогнала Мира. Всего на мгновение сжала кулаки, вновь вспомнив, как сгорала между ними в ожидании и страхе от того, что они могут сделать со мной.

Хотела. Боялась.

И сейчас хочу.

Но я правильно поступила. Мирон сделал свой выбор, а я… я тогда сделаю свой.

Сердце заныло, стоило произнести это мысленно. Даже представить нереально, что я больше никогда не почувствую на своих губах поцелуй Мирона. Что на мне больше не будет тяжести его тела. Что он не войдет в меня больше, что я больше не его…

Я люблю. Обоих люблю — Руса и Мира. Очень сильно. Одинаково. И лишиться хоть кого-то из них, это как делать выбор между солнцем и луной. Между днем и ночью.

Оба нужны. И то, что раньше я считала аморальным и безнравственным, стало самым правильным и естественным.

— Хватит, — сжала я кулаки.

Не буду сейчас думать об этом.

Запал на близость прошел, но сейчас она мне нужна. Чтобы себя живой почувствовать, любимой. Что хоть кто-то меня не предал, не отказался. Что выбрали на этот раз именно меня.

Я увидела в окне, как Руслан возвращается, и… решила выполнить то, что он мне сказал.

Одежду я скинула быстро, неаккуратно. Просто бросила на пол у стены, и легла на прохладную постель.

Абсолютно голая.

Внизу хлопнула дверь — Рус вернулся. А я здесь, как он и просил, обнажена, и… нужно ведь раздвинуть ноги.

Я широко раздвинула их, согнув в коленях, и с замиранием сердца стала ждать.

Соски напряглись. Что-то в этом есть — ждать мужчину в такой позе, открытой для его взгляда, для проникновения.

Шаги по лестнице. Неторопливые, тяжелые. Я вспыхнула. Боже, Рус еще не здесь, не со мной, а я уже влажная.

И рука против воли тянется вниз. Накрыть лоно, приласкать, унять хоть немного эту жажду.

Я ждала Руслана, но появление его я пропустила. Тело током пронзило от его взгляда, низ живота еще сильнее начало тянуть от той горячей тяжести, поселившейся в нем.

— Послушная девочка, — пророкотал Рус, встав напротив меня.

Темно, но я всем своим существом его взгляд чувствую. Грудь ноет, я хочу сдвинуть колени, прикрыться, но вместо этого еще шире раскрываюсь перед мужчиной.

Рус избавился от одежды также быстро, как и я. И все то время, пока раздевался, он не спускал с меня взгляда.

— Думал, придется наказывать за непослушание, — он опустился на кровать.

Прямо между моих разведенных ног.

— Жалеешь, что не пришлось? — прохрипела я, и тихо вскрикнула от пронзившей меня чувственности.

И от откровенного, даже жесткого поцелуя Руслана. В мое лоно.

Его чуть шершавый, горячий язык прошелся по складочкам, собирая влагу, и ударил по клитору самым кончиком.

— Рус, — простонала я.

Я уже готова. Я была готова, пока ждала его.

Чертовски хочу его член. В себя. Сейчас.

— Скоро. Не могу же я не оценить по достоинству то, что ты мне показала, — прошептал Рус, на миг оторвавшись от меня.

Ненадолго. Там и так горячо и влажно, и стало еще горячее от обжигающе горячего мужского дыхания. И от губ, впившихся в лоно снова.

Рус не мягок. Действует решительно, и чертовски горячо. Пошло. Вылизывает меня, как гурман любимое лакомство, и быстро-быстро бьет по клитору языком, от чего я комкаю в ладонях несчастную простынь.

— Да, — выкрикнула я, почувствовав в себе длинные мужские пальцы.

В глазах потемнело еще сильнее, я перестала контролировать свое тело, и сжала ногами голову Руса. Не хочу отпускать. Пусть продолжает, пусть это длится вечно — пальцы, растягивающие меня изнутри, долбящиеся в горячее нутро. И требовательные губы, с жадностью ласкающие меня.

Я почувствовала как дрожат ладони Руса, когда он силой развел мои колени, и приподнялся. Вклинился бедрами между моих ног.

— Ты вкусная, Яна. Очень вкусная. Попробуй, — провокационно шепнул он, лаская мой клитор налитой головкой члена.

Сначала в мой рот скользнул его язык, а затем уже он накрыл мои губы своими. Поцеловал влажно, и толкнулся в меня.

Сразу на всю глубину.

Я выгнулась на кровати, принимая его, и впилась в волосы. Не отпущу. Пусть целует, пусть трахает всю ночь как только хочет, я согласна.

— Вкусная же? — Рус оторвался от моих губ, и снова толкнулся в меня.

— Ты тоже вкусный, —я обтерла пальцем влагу со своих губ, и… облизнула палец.

А Руслан при виде этого обезумел.

Чуть приподнялся на локтях, поменял угол направления, и принялся долбить меня. Сразу в сумасшедшем темпе, буквально высекая из моих глаз искры. Хорошо что я влажная, и готова к такому.

Комнату наполнили звуки влажных шлепков от соединения наших тел. Я подавалась навстречу мужским ударам, внутренне дрожа. Наверное, я никогда не привыкну к тому, как это охренительно — чувствовать, как Рус растягивает стеночки лона, наполняет меня. Каждый раз как первый — все то же жадное ожидание, горячим комом давящее на низ живота.

Я знаю что будет, когда этот ком взорвется — он сметет все мысли, оставит только чувства.

И потому я двигаюсь. Приподнимаю бедра снова и снова навстречу мужскому члену. Вслушиваюсь в хрипы и тихие стоны Руслана, всхлипываю от болезненно-сладких ударов, и непонятно чего больше – наслаждения, или боли.