не появился в тронном зале, Радамес немедленно взялся за его поиски, - и безрезультатно. Никто во дворце не мог ему сказать, где нужно искать царя. Вестники, которые он разослал во все городские районы столицы, тоже не обнаружили следа молодого владыки. И вечером Радамес пошел к жене, побуждаемый необходимостью обсудить с нею исчезновение ее царственного родственника. Но Амнерис выглядела еще очень слабой после болезни. Она еще полностью не оправилась от лихорадки, и Радамес заколебался, не желая в этом состоянии беспокоить ее. Здоровье и благополучие любимой супруги было для него превыше всего и важнее всяких других дел. Но новость была такого свойства, что его ненаглядная жена рано или поздно узнала о ней, и лучше будет, если она узнает ее от него.

Радамес выступил вперед и глаза Амнерис радостно засияли при виде мужа. Его приход в женские покои всегда делал ее счастливой.

- Уведите детей, - приказал Радамес двум служанкам, и они поспешно вывели из комнаты двух мальчиков и совсем еще крошечную девочку.

- Милый, ты чем-то опечален? – нежно спросила мужа после их ухода Амнерис, ласково гладя его по руке и желая разделить с ним его заботы.

- Амнерис, свет очей моих, я принес тебе плохую новость, - со вздохом признался ей супруг. – Наш фараон пропал!

- Как это пропал? – не сразу поняла молодая женщина. – Разве Менфу не должен был пировать с тобою и другими военачальниками прошлой ночью?

- Да, у него было такое намерение, - подтвердил Радамес. - Но затем он передумал и захотел провести ночь с царевной Нефер.

- Так нужно спросить у Нефер, где мой племянник! – растерянно проговорила Амнерис. – Она ведь последняя видела Менфу, не так ли?

- Да, но Нефер заперлась в своих комнатах с верховным жрецом Амона-Ра, и меня к ней не пустили, когда я отправился к ней, чтобы задать вопрос, где находится ее царственный супруг, - с досадой ответил жене молодой военачальник.

- Все это очень странно и внушает мне большую тревогу, - смертельно побледнев от страха за жизнь своего молодого родственника, к которому она была очень привязана, сказала Амнерис. Подумав немного, она решила: - Утром я сама пойду к Нефер, чтобы спросить у нее, где Менфу.

- Надеюсь, это все недоразумение. Менфу, недовольный по-своему обыкновению Нефер, скорее всего тайно отправился к какой-нибудь сговорчивой красотке в город, - со вздохом пробормотал Радамес, и любовно притянул жену к себе. – Давай спать, дорогая. Утро вечера мудренее.

Амнерис согласилась с ним, но не могла уснуть до рассвета от волнения за судьбу племянника, который скорее обращался с нею как старший заботливый брат после гибели ее отца Хоремхеба. Менфу в самом деле был на два года старше и опытнее ее, но теперь молодая женщина сомневалась, что он может обойтись без самостоятельной помощи, если попал в беду. Слишком жестокими и кровавыми оказывались на поверку дворцовые интриги.

Утром, едва занялась солнечная заря Амнерис и Радамес поспешили в царский дворец, желая узнать новости о молодом фараоне. Их снова не пустили к Нефер, однако дворецкий сказал им при встрече, что верховный жрец Амона-Ра желает заявить народу в этот день нечто важное.

К полудню придворные и простолюдины заполнили двор перед балконом тронного зала и тогда с собравшимся людям не спеша вышел Аменхотеп в парадном облачении верховного жреца.

- Внемлите мне, жители Та-Кемет, ибо я принес вам важные вести! – громко сказал он, поднимая правую руку.

- Ты хочешь сказать новость о нашем повелителе, жрец?! – не выдержав напряжения, крикнул ему младший брат Радамеса Тутмос. Для этого юного забияки молодой властитель Менфу был кумиром и примером для подражания, и он не скрывал своего волнения, когда задал следующий вопрос: – Где фараон?!!

- Умерь свой дерзкий пыл, ничтожный юнец, - сурово ответил ему Аменхотеп. – Нашего великого фараона Менфухотепа больше нет с нами. Его призвали к себе священные Боги, и он вознесся на небеса к звезде богини Исиды – Сотис!

Радамес и Амнерис ошеломленно переглянулисья, - чего-чего, а вот вознесения Менфу на небеса они никак не ожидали. Но Аменхотеп выглядел таким величественным и серьезным, что ему невозможно было не поверить. Толпа ахнула не то от восхищения, не то от священного ужаса, и многие, плача, попадали на колени, моля жреца о милости Богов.

- Не бойтесь, несчастные люди, вы не останетесь без божественного покровительства, - снисходительно проговорил верховный жрец при виде всеобщего смятения. – Через три дня состоится коронация маленького царевича Рамеса и его матери-сопровительницы Нефер! Теперь они – царственные Боги на земле – будут хранить Египет от всех бед.

Плач и стенания утихли, и народ, обретя новую надежду, разошелся по домам.

Через три дня, как и обещал верховный жрец Амона-Ра, состоялась новая коронация. Ее было решено провести по упрощенному обряду до совершеннолетия царя, поскольку маленький Рамес был не в силах выдержать всю изнурительную церемонию восшествия фараонов на престол. Из столичных храмов в тронный зал снова были внесены первыми ладьи со статуями Амона, богини Мут и их сына Хонсу, а за ними статуи других богов, почитаемых по всей стране. Когда все участники коронации собрались, появилась Нефер в царском уборе. Она вела за руку своего маленького сына, направляясь к трону среди роскошно одетой толпы придворных, и они падали перед ними ниц, не смея заглянуть им в лицо. Жрецы в масках богов выступили навстречу, приветствуя их как равные равных. От имени Амона верховный жрец Аменхотеп произнес торжественную речь, в котором бог Солнца объявил о своем решении возвести царевича Рамеса на престол.

- Это истинный сын мой по плоти моей, защитник мира на моем престоле, и владыка Черной Земли! – громогласно возвестил верховный жрец главные слова обряда, делающие сына Нефер царем.

Жрец, исполняющий роль бога мудрости Тота, с лицом, скрытым под маской, изображающей голову ибиса, записал речь Амона на папирусе и под конец протянул исписанный свиток статуям богов, от лица которых другой жрец затем принял папирус для хранения в дворцовом архиве.

После окончательного согласия всех богов на то, чтобы Рамес занял трон Черной Земли, Нефер получила возможность усесться с сыном на престоле. Несмотря на чрезвычайную важность церемонии, молодая царица и тут не смогла