Нефер не стала разубеждать няню в высказанном той заблуждении, что ей нужно сердце Менфу. Она промолчала во избежание лишних вопросов от своей воспитательницы и только утвердительно кивнула ей головой. И Никторикс оживилась, захлопотала, и позвала остальную прислугу в спальню молодой госпожи. Вскоре десять служанок под ее руководством начали колдовать над царевной, превращая ее в земное подобие прекрасной богини любви и красоты Хатхор. Нефер с их помощью облачилась в новый изысканный наряд - полупрозрачный калазирис из тончайшего льна с вышитыми на подоле голубыми лотосами и летящими над ними утками. Он не только не скрывал ее очертаний ее тела, но делал его гораздо более соблазнительным, чем если бы она была полностью обнажена. Черным карандашем умелая мастерица макияжа удлинила глаза Нефер графическими черточками, и еще наложила на веки золотистые тени, отчего выражение глаз молодой царевны приобрели ошеломляющий эффект «взгляда сфинкса».

- Госпожа Никторикс, какой головной убор нам надеть на голову царевны? – почтительно спросила старшая прислужница у воспитательницы Нефер.

- Дайте подумать, - ответила Никторикс и наморщила лоб, размышляя.

- Пожалуй, сегодня подойдет серебряная диадема со змеей, имеющей сапфировые глаза, - наконец решила она.

- Нет, - тут же возразила ей Нефер. – Я тоже подумала и поняла, что поскольку мой супруг не удостоил меня царского звания, то мне не следует носить царские уборы. Распустите мои волосы, я пойду к фараону как простая служанка - простоволосая и босая. Если его не тронет мой вид, то пышные наряды мне ни к чему.

- Вы очень мудро рассудили, благородная царевна, - одобрительно отозвалась старшая прислужница. – Да, вы правы. Если между супругами разлад, то его скорее тронет скромное, но соблазнительное одеяние, чем кричащий, вызывающе яркий наряд.

Никторикс тоже признала справедливость этого суждения, и утренний туалет царевны завершился. Нефер только, напоследок взглянув на себя в зеркало, нашла, что у нее слишком бледные, просто мертвенные щеки от затаенного волнения. А ей нужно соблазнить Менфу, а не отпугивать его восковым безжизненным цветом своего лица, и потому она велела нарумянить себе щеки едким соком ириса.

Отпустив служанок, Нефер пошла по длинным переходам дворца, направляясь к мужу. В ее душе не было страха, скорее мрачная решимость воина, решившегося на смертельно опасную битву. Она так жаждала устранить нависшую опасность над сыном, которую создал Менфу, что почти не думала о себе.

Дежурный офицер дворцовой охраны сообщил ей, что новый фараон готовится к церемонии награждения тех царедворцев и военачальников, которые поддержали его восшествие на престол. Придворные вместе с женами собрались во дворе перед парадным входом во дворец, а фараон с балкона называемого «Окном Явления Бога» намерен одарить их ценными вещами.

Нефер знала, что этот балкон « Божественного Явления» примыкает к тронном залу, и потому без заминки направилась туда. Стражники беспрепятственно пропустили царевну в зал с колоннами, и она подошла к боковому незаметному окну. С этого места ей хорошо была видна целая анфилада царских покоев с креслами и столиками с разложенными на них подарками, и удобно было наблюдать за большим парадным двором, заполненным приближенными нового фараона. Во дворе слуги с зонтиками и большими страусовыми опахалами обихаживали своих господ, защищая их от палящего солнца, и время от времени они подносили им прохладительные напитки. Знатные женщины в ожидании церемонии дарения пели, танцевали и играли на арфах, прославляя своего земного бога, чьего выхода они нетерпеливо ожидали.

Менфу весьма скоро вышел на балкон в позолоченном костюме бога Гора. Верхнюю половину его лица скрывала хищная маска Сокола – божественной птицы сына великого бога Осириса, внушающая трепет зрителям, в руках он держал регалии царской власти – скипетр и плеть. Все людское море перед дворцом тут же заволновалось, заколыхалось и хлынуло поближе к балкону. Царедворцы с женами приветствовали своего повелителя простиранием по земле и поднятием рук, и затем прокричали в честь его следующую громкую похвалу:

- Недостижимый в высоте, Хор обоих горизонтов прими нашу дань восхищения и поклонения твоему божественному величию!

Молодой фараон высокомерно ответил им так:

- Мои слуги, вы слушали все, что касалось ваших обязанностей, вы выполнили их и я вами доволен. Вы будете есть хлеб фараона, пока он сидит на престоле и правит в земле Амона!

После этого помощники начали подносить Менфу подарки, а он, отложив скипетр и плеть в сторону, бросать их во двор своим награждаемым сторонникам. Со стороны это действо очень напоминало кидание с обеденного стола костей и объедков собравшимся голодным собакам, но это забавное сходство никого не смущало. Царедворцы рьяно хватали на лету падающие золотые чаши и священные амулеты с драгоценными камнями, их жены – ожерелья, браслеты и перстни. В толпу награждаемых вельмож не постеснялись затесаться новая жена фараона Мефиер и ее отец визирь Канохотеп, и им Менфу бросил больше всего даров.

Писцы аккуратно записывали, кому и что подарил щедрый фараон, а подарил Менфу немало. Иной награжденный счастливчик вешал себе на шею сразу три-четыре особо ценных ожерелья из золота. Сгибаясь под этой немалой ношей, довольный и признательный, он направлялся к выходу из царского двора, а за ним слуги несли остальные дары, которые они не могли на него нацепить. Нефер примерно представляла себе их дальнейший путь. За пределами дворца награжденных встречала ликующая толпа друзей, родственников и остальных домашних слуг, и они возвращались домой в окружении этой толпы, которая по мере приближения к дому все увеличивалась. Престарелые родители придворных встречали их на пороге дома и в восторге воздевали руки к небесам при виде стольких сокровищ, которые они принесли с собою. Конечно, были и те, кто роптал и жаловался на то, что новый фараон недостаточно щедро наградил их за службу, и им достались сущие крохи. Но то была мелкая сошка, на жалобы которой не стоило обращать внимания.

Менфу опустошил царскую сокровищницу в надежде укрепить щедрыми дарами преданность своих сторонников, но это ничуть не волновало его. «Я начну новую войну с эфиопами и за два месяца так наполню царскую сокровищницу золотом, что его некуда будет складывать во дворце», - самоуверенно подумал молодой властитель, сняв маску со своего лица и бегло пробежав глазами запись награжденных, которую ему с глубоким поклоном преподнес главный писец. Он небрежно свернул записи и бросил их обратно писцу, собираясь вернуться в свои покои, но успел сделать всего один шаг.