— Добре… но коли никто и сегодня не явится, лично Велемиру башку срублю. Чтоб языком не молол попусту, брехливый старик. — выругался Ратибор, смачно сплюнув на пол.

Не в силах больше слушать ненавистный голос, Деян кивнул ратникам и первый выскочил из прохода, обнажая меч. Собеседник Ратимира, сидевший у стены напротив прохода, даже не успел встать — Кладенец с шипением вспорол ему шею, и алая кровь окропила припасы, до сих пор стоявшие в погребе.

Боковым зрением Деян заметил, как бросился к выходу отец Мазыри, ругаясь на бегу последними словами.

— Подъем, бестолковые! Враг на пороге! — кричал Ратимир, призывая приспешников Вардея на подмогу.

Из кухни, примыкавшей к погребу, раздались злобные голоса и лязг оружия. Деян, встав у прохода, приготовился лично зарубить любого, кто войдет первым, но взглянул себе под ноги и отшатнулся — по полу с невиданной скоростью ползли разрастающиеся древесные корни. В тот же момент стена справа от него дрогнула, и княжич отскочил в сторону, укрываясь от обломков, полетевших во все стороны.

Неведомая сила крушила стену и пол, все вокруг покрыли брызги ледяной воды. В образовавшемся проеме возникла фигура Бродника, сжимавшего в обеих руках по прозрачному клинку. За его спиной маячила Сирин, поджигавшая вопивших от боли дружинников, мечущихся по просторной кухне и натыкающихся на столы и стены.

— Иди на городскую площадь, там волхвы ваши к столбам прикованы! — крикнула дева-птица, отвлекшись от своей страшной забавы.

Деян кивнул, бросившись во двор сквозь пролом в стене. Оглянувшись, увидел, как из тайного лаза выныривают один за другим его союзники, сразу вступая в бой и рассредоточиваясь по терему в поисках врагов. Поняв, что там обойдутся и без него, княжич более не оборачивался, отправившись на помощь Велемиру.

Добежав до площади, он сразу заметил несколько вкопанных в землю столбов, к которым и впрямь были прикованы люди. Велемиру отвели место в центре, и он уже на ладан дышал, с трудом оставаясь в сознании. Сняв с него оковы, Деян отвязал остальных, и убедившись, что они будут жить, вернулся к старому волхву, обессиленно лежавшему на утоптанной земле.

— Пришел, наконец… дождались. — прохрипел Велемир, силясь улыбнуться.

— Не трать силы. Сегодня все кончится, так что не вздумай умереть — тебе еще обеты мои принимать. Не один я на престол воссяду, с невестой вернулся. Все как ты предрек…

Деян махнул рукой двум младшим волхвам, и те, с трудом переставляя затекшие ноги, подошли ближе.

— Берите Велемира и ищите безопасное место подальше от терема. Как сеча кончится, поговорим.

— Как скажешь, князь… — ответил один из них, поспешив выполнить приказ.

Убедившись, что волхвы порядочно удалились от эпицентра битвы, Деян вернулся, сразу же столкнувшись во дворе терема с двумя дружинниками, бежавшими ему навстречу. Упокоив обоих, Деян стряхнул кровь с клинка и вошел внутрь через главный вход, сразу направившись туда, где бой кипел злее всего.

Через час все было кончено. Под присмотром ратников сидела кучка оставшихся в живых людей Вардея, сам же он вместе с женой заперся в покоях Мстислава, трусливо бросив своих воинов на верную смерть. Чего еще ждать от отцеубийцы, предавшего свой род…

К сожалению, совсем без потерь обойтись не удалось — предатели засели по всему городу, и не постеснялись поджечь дома и сараи, надеясь если уж и погибнуть, так хоть не в одиночестве. Несколько жителей Ивруча сгорели, многие получили ожоги и раны, но большую часть людей удалось спасти. Пожары помогли потушить русалки, а там, где злее всего полыхал огонь, появлялся Бродник. Хуже всего было то, что неподготовленные люди, завидев лесную нечисть, бросились обратно в полыхающие дома, и вытаскивать их оттуда было куда сложнее, что замедляло попытки не дать огню распространиться. В итоге, когда все было кончено, Деян пребывал в состоянии крайнего ожесточения. Хорошо хоть, Вардей под руку не попался — за погибших людей княжич в порыве ярости без оглядки снес бы ему голову.

Вернувшись в терем, Деян подошел к покоям отца и резко постучал.

— Выходи, брат. Коли сам дверь отопрешь — пощажу. Если же нет… погибнешь в огне, так же, как Любомир погиб. — в голосе Деяна звучали боль и гнев.

Но не осталось в нем ни жалости, ни страха — нельзя жалеть тех, кто без сомнений воткнет тебе нож в спину. И все же, он дал брату выбор. Тот самый выбор, которого ни у Любомира с Зоряной, ни у Мстислава, ни у погибших горожан попросту не было.

В княжеских покоях раздался шорох — видимо, Вардей почел за лучшее попасть на суд к Деяну. Но тут же зазвучал безумный голос Мазыри, увещевавшей мужа не отпирать, и убеждавшей в том, что брат ему лжет. Вардей что-то резко ей ответил, послышался звук, какой бывает, когда кому-то дают хлесткую пощечину, а потом короткий мужской вскрик. Следом за ним последовал истошный вопль и дикий хохот Мазыри.

Устав слушать ее визг, Деян ударил по двери мечом. Кладенец, ярко вспыхнув, расколол доски, дверь отлетела к стене, и перед собравшимися открылся проход.

В покоях, неподалеку от входа, сидел Вардей, с белым, перекошенным лицом. Рядом с ним стояла Мазыря, держа рукоять ножа, лезвие которого полностью скрылось в груди Вардея. Глядя на смертельную рану, собственноручно нанесенную мужу, безумная истерически хохотала, и чуть не приплясывала на месте от радости.

— Убила, убила, вот и убила! Кровушки твоей испить бы, да гнилая совсем! — восклицала дочь сотника, с упоением вглядываясь в тускнеющие глаза мужа.

— Взять ее. Поместите в поруб, завтра люди решат, что с ней делать. Да свяжите понадежнее, чтоб не сбежала. — побелевшими губами выговорил Деян, с трудом сдерживая рвотный позыв.

Светозар и Бродник шагнули вперед, оттащили истошно визжавшую, бранившуюся и дергающуюся Мазырю, крепко связали ей руки и ноги, и унесли с глаз долой.

Деян, не отводя взгляд и почти не моргая, приблизился к Вардею вплотную. По дорогому кафтану безумного князя расплывалось темное пятно, короткие резкие вздохи заставляли кровь толчками выходить из раны.

— Ну здравствуй, брат… — тяжело молвил Деян.

Вардей поднял правую руку, судорожно вцепившись