Он крепко пожал мне руку.

Его неизменного секретаря Жана Николаевича не было на месте, и кофе нам принёс другой помощник генерала-лейтенанта. Потом вернулся и секретарь. Он уселся за свой стол и принялся быстро что-то печатать на компьютере (теперь-то я знал, как это устройство называется).

Два часа я пробыл у генерала.

Сначала обсудил всё, что касалось Эсфирь и Виринеи. Их местонахождение знали немногие, и свою просьбу взять их под защиту я объяснил тем, что стал слишком известен, и любая моя связь может быть использована против меня. Сам Чекалин давно предлагал перевезти Эсфирь, но только сейчас я воспользовался его предложением.

— Девочка будет в безопасности, — гарантировал он. — Мы заселим её в закрытую военную школу для одарённых детей в Петербурге. Вместе с сопровождающей её Виринеей Ворониной. И я, как всегда, предлагаю и тебе переехать. Вокруг тебя слишком много шума, но его было не избежать.

Я, как обычно, отказался.

Сейчас мне нельзя было терять контакта с послушницей Волота.

Всё внимание Чекалина я переключил на другое дело. С собой привёз копию карты, которую мне дал Семён. Со всеми точками местонахождения червоточин.

Реакция Чекалина была примерно такой же, как тогда, когда я впервые рассказал ему, что видел в червоточине.

Массивную челюсть генерала чуть оттянуло вниз, и дымящаяся трубка едва не вывалилась у него изо рта.

— Где ты это взял? — Жадным взглядом он оглядел карту. — Ни один наш спец не смог бы определить эти точки. Как тебе удалось это сделать?

Когда изумление прошло, генерал посмотрел на меня с подозрением.

Его можно было понять. Пришёл какой-то пацан и принёс то, до чего пока не смог дойти ни один специалист ни в одной стране по всей Палео-стороне. Да и у меня самого не было объяснения, как профессор Басов смог определить местонахождение червоточин с чистым эфиром, какие методы он использовал и кому собирался сообщить эту информацию.

На все вопросы Чекалина у меня была легенда.

— Я нашёл документ в родительском доме, в тайнике, — ответил я. — Мои родители занимались исследованием червоточин и сделали некоторые предположения. Но не успели никому их показать, как вы понимаете. Их казнили.

Последнюю фразу я произнёс с напряжением и горечью.

Чекалин уловил мою интонацию и нахмурился.

— Да уж. Я был одним из немногих, кто голосовал против их казни. — Он вздохнул. — А мы ведь дом Бринеров вверх дном перевернули ещё год назад. Но ничего не нашли. Где был тот тайник?

— Под землёй, — наврал я, не моргнув глазом. — В коридоре между домом и цехом. Случайно обнаружил. Там было только это.

Генерал ещё раз внимательно просмотрел карту.

— Кому-то ещё показывал?

— Нет, только вам.

Чекалин не стал передавать документ секретарю, а положил перед собой на стол и бережно накрыл крупной ладонью.

— Что ж, Алексей, мы проверим точки, которые указаны на территории Империи. Если всё верно, то, думаю, последующие действия тебе уже понятны. Готовься к делу.

Это была именно та реакция, которую я от него ждал.

Если информация по точкам окажется верной (а она окажется верной), то военные предоставят мне карт-бланш по закрытию червоточин на территории страны. Судя по карте, их было двести восемьдесят шесть. Территория Империи была огромной, поэтому в нашей стране и червоточин имелось больше, чем в других палео-государствах.

А это значило, что я получу доступ больше чем к половине источников чистого эфира.

* * *

После встречи с Чекалиным меня доставили в город, и я решил заскочить в магазин к Троекурову, а заодно проверить свой отдел.

Дела после открытия шли хорошо, даже лучше, чем я ожидал.

Фамилия Бринеров была известна, а это работало как реклама, и теперь от покупателей не было отбоя. Семён отлично справлялся с наплывом. Его искусственный мозг быстро обрабатывал заказы.

И вроде бы, «Умное снаряжение» выглядело заметно скромнее, чем легендарное оружие Троекурова, но покупателей было не меньше. Настоящим хитом стали «Накладные кулаки» и «Ремень с карманами».

Но проблема была в другом.

У меня заканчивался товар на складе, и надо было запускать производство, чтобы покрыть спрос. К тому же, желательно было вывести хотя бы пару новинок на рынок.

— У меня к вам предложение, профессор, — приступил я к делу, когда мы с Троекуровым уселись в его кабинете выпить кофе.

Старик заулыбался.

Он выглядел бодрым и даже трагедия насчёт смерти внука уже не так сильно его угнетала.

— Хочешь, чтобы я помог тебе с производством «Умного снаряжения»? — сразу догадался Троекуров. — Я и сам думал об этом, но решил, что тебе не до меня.

— Вы единственный, кому бы я доверил разработки новинок и отлаживание производства, — ответил я с уважением. — У меня в этом вопросе не так много опыта. Его вообще нет, если честно.

Тут я даже не слукавил.

В прошлом всю свою жизнь я посвятил служению государству, как воин, и противостоянию с горными некромантами на границе. Я тренировался до седьмого пота, повышал ранги, обучался военному делу и получал престижное офицерское образование. Меня готовили не к ведению бизнеса, а к защите родины.

К тому же, моему отцу, как царосу империи, нельзя было заниматься бизнесом. Только войной и защитой государства. Так что я был довольно далёк от таких дел, как производство и торговля.

Троекуров снова смекнул, что наше сотрудничество — отличная возможность расширить бизнес, и сразу согласился, лишь с минуту подумав для приличия.

— Хорошо, Алексей. Это очень даже интересно, — с азартом объявил он наконец.

Мы обговорили условия сделки, после чего профессор вдруг перевёл тему. И беспокоил его не бизнес, а Семён.

— Ты знаешь, я ведь только сейчас понял, что мой внук сможет жить вечно. Создав из него получеловека-полуголема, я подарил ему возможность не бояться смерти. Эта технология может изменить мир, ты так не считаешь? Например, если человек болен или стар, то сможет стать таким же, как мой Семён. Это новая жизнь, второй шанс. Лекарство от смерти.

Я глянул в его заинтересованные глаза и нахмурился.

Всё это звучало слишком серьёзно. К тому же сразу вспомнилось то, что я видел в червоточине с тёмным эфиром и частью будущего. А в нём, вот в таком же магазине, продавались механические