Вера приходила к убеждению, что этот город и есть ее мечта. Раньше она рисовала свое будущее расплывчато, а теперь оно выкристаллизовалось в четкую картинку – она должна жить здесь. Ничего прекраснее этого города нет и быть не может.

Ближе к концу стажировки, перед финальной аттестацией, всю их группу повезли на Донауштадт, показывать штаб-квартиру ООН. Провели с экскурсией по центральному зданию, показали музей и залы заседаний. Студентов сопровождал все тот же Зеехофер – он преподавал у них синхронный перевод. Его предмет считался самым сложным: одновременно слушать текст в наушниках и говорить на другом языке в микрофон получалось лишь у немногих. На экскурсии им дали возможность посидеть в кабинке синхрониста, почувствовать себя на рабочем месте. Переводить пришлось настоящее заседание, и Вера заходила в кабинку с трепетом, но одновременно и уверенностью, что справится. Волнение ей не помешало: Зеехофер слушал ее перевод, который, конечно, на ассамблею в зале не транслировался, и кивал головой, постукивая карандашом по столу.

На следующий день в университете он отозвал Веру в сторонку.

– Вы не думали о том, чтобы поступить на наши курсы?

– Курсы? Какие? – удивилась она.

– Видите ли, при ООН есть курсы синхронного перевода, я там тоже преподаю. Я мог бы вас рекомендовать. Когда закончите, будете работать в штаб-квартире. Хотите?

Хочет ли она? Вера не поверила своим ушам, переспросила:

– Так правда можно?

– Ну конечно. У вас отлично получается.

– Да! – сердце едва не выпрыгнуло у Веры из груди. – Конечно, я очень хочу!

– Когда вы защищаете диплом? Через год?

– Да, весной.

– Ну так защищайтесь и приезжайте назад. Я рекомендую вашу кандидатуру, и с поступлением проблем не будет.

Вере вспомнилось ее поступление в иняз, договоренность с завкафедрой и взятка. А Зеехофер – чего он захочет? Может, радоваться рано?

Она вернулась, едва получив диплом, экзамен на курсы сдала блестяще. Позднее, уже выпускаясь, спросила Зеехофера, почему он тогда решил ей помочь.

– Помилуйте! – воскликнул любитель музыки и молодого вина, изящный и миниатюрный, в дорогом костюме. – Чем я помог? Так, дал совет. Вы все сделали сама. Я вас поздравляю!

Контракт с Венской штаб-квартирой у Веры был подписан, она поступала в департамент устного перевода. Оттуда буквально через год ее пригласили в отдел культуры, потом, с повышением, к Гуннару Йонссону в информационное обеспечение. Гуннар посылал ее в длительные командировки в другие офисы ООН: в Женеву и Нью-Йорк. Вера объехала полмира, но всегда возвращалась в Австрию, домой. Тем более там был Магнус – ее семья. И пускай теперь они расстались, Вена оставалась ее городом. Городом Веры. И она летела туда.

Глава 11

Костя допил свой виски – уже второй, – Вера попросила еще чашку кофе.

– Примерно так все было, – сказала, смахивая невидимую пылинку с брюк.

Костя посидел молча, обдумывая что-то. Прищурил на нее один глаз:

– Тебе некого было отправить осматривать наш кремль? Из всего отдела? И ты поехала лично?

– Хотела со своими повидаться.

– А со мной?

– Скорее, с Ярославой Афанасьевной. Собиралась зайти, но мама сказала, она на даче. А потом мы с тобой встретились в ресторане.

– И я тебя не узнал. Вот же черт!

– Да нет, это было даже мило. Я еще спросила, как дела, думала, ты понял, кто я.

– Ничего я не понял. До сих пор ощущение, будто во сне.

– У меня тоже такое было. Но, похоже, пора просыпаться.

Костя встрепенулся:

– О чем ты?

– Не беспокойся, – улыбнулась Вера, – твой контракт никуда не денется. Ты же с Мейером договаривался, я тут ни при чем.

– Но мы хотели жить вместе…

Вера поправила:

– Ты хотел.

– Я и сейчас хочу! Ничего не изменилось.

Она вздохнула:

– Не ври себе, Костя, пожалуйста. Ты стал бы съезжаться с Никой Седых? Что-то мне подсказывает, что нет.

– Ты меня каким-то подлецом выставляешь… Ника, Вера – какая разница? Главное, что это ты!

– Для меня разница есть.

В глубине души Вера признавала, что мстит Косте за его равнодушие. Но была и другая причина – осторожность. Однажды он уже отверг Нику Седых, и второй раз она не могла этого допустить. Пусть лучше все закончится сейчас – она хотя бы убережется от боли.

Вера встала:

– Хочу выйти, покурить.

– Я с тобой.

Они вышли из лобби, встали под козырьком, от которого на тротуар ложилась короткая тень. Костя вытащил сигареты из кармана, подал ей. Вера автоматическим жестом взяла одну, прикурила, выдохнула дым.

– Не думаю, что нам надо встречаться…

Костя потянулся взять ее за руку, но Вера отступила.

– У тебя будет много работы, у меня тоже. Все это пройдет и забудется. Так лучше для нас обоих.

– Говори за себя, – возразил Костя. – Для меня не лучше, нисколько. Я не хочу расставаться с тобой!

– Просто ты уже придумал очередную историю. Неожиданная встреча в ресторане, внезапное путешествие, загадочная незнакомка. Признайся – прикидывал, зачем я тебя позвала? Наверное, считал авантюристкой. Или обиженной женой, которая решила отомстить мужу. Было?

– Было, – кивнул он покаянно.

– Наверное, и финал у тебя созрел. Какой? Драматический, может? С убийством?

Костя непроизвольно улыбнулся – Вера попала в точку.

– Мы никогда не будем вместе, – сказала она уверенно. – Попрощаемся сейчас и разойдемся, хорошо?

Вера увидела, что он хочет возразить, подняла руку с сигаретой:

– В любом случае я уже решила.

– И мое мнение не учитывается?

– Извини, но нет.

Вера достала телефон, посмотрела на часы.

– Мне пора.

– Но позвонить-то тебе можно? – сделал Костя последнюю попытку.

– А зачем?

Костя уже получил визу и готовился улетать, когда позвонил Сережа Резник. Он так и остался в Москве и работал с несколькими театрами, а еще преподавал литературное мастерство в школе для начинающих авторов. Они договорились встретиться на Патриарших прудах, посидеть где-нибудь.

Костя пришел первым, специально с запасом времени, чтобы успеть попрощаться с Москвой перед расставанием. Нашел свободную скамейку, сел, надел солнечные очки. Мимо текла обычная для Патриков толпа: те же соцсети, только вживую. Постоянно кто-нибудь останавливался сфотографироваться, на траве вокруг пруда были расстелены пледы, и на них происходили импровизированные пикники. Лебеди, жившие в домике на воде, охотно принимали подношения: хлеб и крошки печенья.

На другой конец Костиной скамьи присела женщина с французским бульдогом; пес немедленно подбежал к Косте здороваться. Он потрепал его треугольные уши, и бульдог в блаженстве захрюкал, валясь на бок и подставляя бархатистый круглый живот – чеши! Хозяйка извинилась:

– Сейчас я его заберу. Гуччи, не приставай!

Пес сделал