Присыпав песком белеющий в одном месте бинт, я, удовлетворённый увиденным, побежал к месту ожидаемого появления первой девушки.

Успел я вовремя. Даже несколько секунд было на то, чтобы отдышаться до того, как женщина в динамиках шлема произнесла: ««Второй раунд – все против одного!» На что в голове пронеслось: «А теперь – царь горы!»

И снова в шлемофоне: «Претендент вошёл на полигон!»

Пользуясь подсказкой, я, не показываясь старосте на глаза, тихонечко выкатил РГД из-за угла входного коридорчика, из которого моя одноклассница выходить нисколечко не торопилась. И, только дождавшись «Бум!», высунулся и добавил Огнеславе «приятных» ощущений из автомата. «Ибо нефиг!»

Что или чего «нефиг!» я не понял сам, поскольку под: «Боец номер двадцать окончательно выбывает из состязаний!» летел уже к месту организованной засады. Где изо всех сил постарался как можно быстрее зарыться в песок расположенной как раз напротив входа песочницы. Других укрытий позволяющих полностью спрятаться, несмотря на обилие развалин, там не было.

И снова я успел успокоить дыхание. Наверное, выбывшая Опалова в это время жаловалась прибывшей Покровской на свою нелёгкую женскую долю, давая мне так необходимые секунды подготовки.

Наконец прозвучало новое: «Претендент вошёл на полигон!» И я замер, включив из-за непреодолимой необходимости, эфирный поиск. Хорошо, что шлем позволял дышать под песком (очередное чудо!) и запас энергии у меня частично восстановился.

То, что дышать под песком можно, я не знал, но предполагал, после того, как с головой ушёл под воду незамеченного мною бассейна ещё на прошлом этапе соревнований. И пока бултыхался под водой неглубокого, как потом выяснилось, водоёма, шлем, плотно обхватив шею (при этом я в очередной раз испугался), исправно снабжал меня кислородом.

Купание в той холодной воде ничего, кроме моей репутации у невидимых знатных наблюдательниц, не подмочило. Зато помогло выяснить, что вода не является помехой внуку семьдесят четвёртого изделия знаменитого на весь мир Михаила Тимофеевича Калашникова.

Похожих песочниц, прикрытых тонкой, твёрдой крышкой и присыпанных сверху песком, коварно поджидавших, чтобы на них неосторожно наступили, на полигоне было много и не все из них были обманками. Как и приютившая меня сейчас – это я проверил сразу.

Как и предполагалось, Покровская сразу от входа окружила себя щитом воздуха. Да ещё таким, что я снова засомневался в эффективности всего двух «лимонок» в сооружённой за спиной ловушке. Но деваться было уже некуда! Придётся положиться на то, на что сам пожалел дополнительную гранату.

Держа свой калаш наготове, девушка приставными шагами, прижавшись к одной из стен коридорчика своего входа, медленно продвигалась в моём направлении. Дойдя до границы внутренней стены полигона и проверив визуально область за противоположным от себя углом, она, как и я когда-то, резко выкатилась из-за ближнего угла, направив в пустое пространство за ним свой автомат.

«Ха!» – мысленно погладил я себя по голове, наблюдая через эфир, как воздушница вертится волчком, безуспешно пытаясь обнаружить противника. – «Умные люди и в кино, и в книгах не один раз говорили, что повторяться – вредно для здоровья». И вот, подтверждение этому воочию. А Опалова – ябеда!

«Ты куда?» – чуть не завопил я, когда Покровская двинулась вдоль стены полигона. – «Плагиатчица!»

Девушка почти на сто процентов копировала моё поведение в первом раунде. Даже направление для движения выбрала то же самое. А мне нужно было, чтобы она пошла на меня, уменьшая расстояние между нами и повышая убойность моих выстрелов. А потом, если бы, а скорее, когда бы это не помогло, побежала вслед за мной и нарвалась на растяжку.

«Мы так не договаривались!» – внутренне возмутился я. И хоть мы никак не договаривались, всё равно было немножко обидно. Старался тут, понимаешь! Нервничал, ловушку готовил. А она …! Нет, так дело не пойдёт! Пришлось менять планы на ходу, выпрыгивая из песка и начиная палить издалека по нарушительнице расписанного наперёд сценария.

Отсекая очереди по три патрона, я начал пятится от ринувшейся ко мне барышни, которая почему-то не стреляла в ответ, а подняла автомат, словно защищаясь им от пуль. Может это была инстинктивная реакция, а может она не могла одновременно поддерживать значительно усилившийся щит и стрелять. Не знаю! Но, как бы там ни было, бежала она туда, куда мне было нужно, и её щит с каждым «попаданием» учебной пули терял свою энергетическую ёмкость. Теперь главное добраться до растяжки пока не закончились патроны. Хорошо, что начатый магазин в своём АК я загодя заменил на свежий.

Отступая, я считал оставшиеся в автомате заряды. И после последних трёх запустил им вслед автомат, развернулся и бросился вглубь полигона, извлекая из кобуры пистолет. Чем он сможет мне помочь, если не сработает моя ловушка, я не представлял. Но с ним в руке было как-то спокойнее.

Странно, но в спину мне тоже стали стрелять из пистолета. Я не оборачивался, но звук одиночного выстрела из калаша и пистолета отличить на слух мог.

Пробегая мимо ловушки, я поддел ногой натянутую нитку, вырывая кольцо предохранительной чеки, освобождая спусковой рычаг и высвобождая ударник одной из гранат. По крайней мере, такая последовательность событий должна была происходить в реальности.

В кино врут, когда показывают, что на подобной мине подрываются сразу после срабатывания растяжки. Замедлитель Ф-1, как и РГД-5 (запалы у них одинаковые), горит, обеспечивая необходимый для броска гранаты интервал времени от трёх до четырёх секунд. И даже, если повезёт, немножечко больше.

Вот этого времени несущейся за мною (словно я что-то у неё украл) даме я давать не собирался. Отсчитав положенные две секунды, я рыбкой нырнул за какой-то бордюр, укрывший меня от «разлёта осколков» моих же взорвавшихся гранат.

А вот безуспешно палящей мне вслед леди прятаться было негде и некогда. Она оказалась чуть дальше того места, которое я для неё приготовил. Тем не менее, ей хватило. О чём говорила серая тушка, растянувшаяся на полу полигона в нескольких метрах от меня. Это был несомненный плюс.

Минусом оказалось то, что она меня, кажется, задела. Иначе с чего бы это левое плечо стало сигнализировать об очень неприятных, мягко говоря, ощущениях. «А может это осколок гранаты догнал?» – засомневался я, морщась от неслабой боли, подходя к поверженной неподвижной сопернице, щита вокруг которой естественно уже не было. В общем, поскольку поясняющих надписей на комбинезоне, в отличие от оружия, не появлялось, я