Еще из общественных учреждений следует упомянуть Хлебный и Соляной магазины [1], приходское училище и винные склады. Улицы, разумеется, в такой глухомани никто не мостил, но вдоль заборов имелись обычные для Русского севера деревянные тротуары.

По словам бывавшего здесь лет двадцать назад знаменитого путешественника Литке, город в смысле благоустройства мало чем уступал богатым и многолюдным по северным мерках Холмогорам.

Надо сказать, что приход двух кораблей, один из которых явно был военным, не остался незамеченным. И когда «Аляска» с ведомой на буксире «Гертрудой» приблизились к городу, их встретило настороженное молчание.

Но как только национальная принадлежность кораблей разъяснилась, к ним сразу же вышли местные жители и главный представитель власти в Коле — городничий — степенный седоусый мужчина в старомодном мундире и при шпаге.

— С кем имею честь? — подозрительно глядя на суда и, в особенности на американских моряков, осведомился он.

— Капитан второго ранга Шестаков. Иван Алексеевич.

— Майор Шишелов Григорий Евдокимович. Здешний городничий.

— Весьма рад знакомству.

— Позвольте спросить о цели прибытия?

— Находились в крейсерстве, а теперь нуждаемся в ремонте. Надеемся на вашу помощь.

— Вот оно что, — покивал Шишелов, после чего махнул рукой. — Зря вы сюда пришли, голубчик. Неровен час нагрянут англичане, греха не оберешься.

— А вы их ждете?

— Век бы их не видать, супостатов! Да куда деваться, война! Опасаюсь, что разорят нас островитяне треклятые как при блаженной памяти Александре Благословенном в 1809 году. Да и как не разорить, если из войск у нас только инвалидная команда, у которых едва четыре десятка исправных ружей, а пушек и вовсе нет.

— Думаете, артиллерия вас спасет?

— Располагаю что так, господин капитан второго ранга. Если поставить одну батарею у Кольской губы, а вторую на Монастырском острове, никто мимо не пройдет!

— Отчего так?

— Извольте видеть, проход там узкий, а течение, особливо, когда отлив, быстрое. А когда прилив и того хуже, вода сначала поднимается, а потом уходит. Без сноровки запросто на мель угодишь.

— Начальству докладывали?

— А как же-с! Самому губернатору!

— И каков же был ответ вице-адмирала Бойля? ­– проявил осведомленность в вопросе Архангелогородского военного начальства Шестаков.

— Их превосходительство Роман Платонович изволили прислать капитана Пушкарева из тамошнего гарнизонного батальона. С ним полдюжины солдат, сотня ружей с кремневыми замками, порох, свинец и все прочее.

— А орудия?

— Увы. Самим, говорят, мало. Правда, капитан нашел здесь пару малых пушчонок и даже распорядился изготовить к ним станки. Может, разок и выстрелят, тем паче что пороху у нас не довольно. Да что там! Слава создателю, хоть дозволили лопарей местных вооружить. Среди них немало изрядных стрелков. Так что отбиться, может, и не получится, но кровушки неприятелю пустим. Это уж как Бог свят!

— Кстати, этот ваш капитан, как его?

— Пушкарев.

— И где он? Отчего не пришел представиться?

— Да тут такая незадача приключилась…

— Что еще?

— Как вам сказать. Народ-то у нас вольный, к порядку не больно приучен. А господин Андрей Иванович терпеть сии безобразия не стал. То построение, то учения, то развод… а кто по-хорошему не понимает, в рыло!

— И что же?

— Я же говорю, места дикие и люди такие же. Никакого понимания. Недаром говорят, что в Коле мужика убить, что крынку молока испить. В других-то краях солдат, ежели его по морде, только радуется, что без шпицрутенов обошлось, а у нас… В общем, рядовой местной инвалидной команды Мартын Жалобнев, когда его капитан перекрестил, недолго думая, схватился за нож, да и пырнул их благородие! Два раза. Тот бежать, да где там…

— Убил?

— Господь с вами, что ж вы говорите такое. Живой покудова…

— Давно это произошло?

— Так третьего дня.

— Что говорят врачи?

— Час от часу не легче! Да откуда же у нас им взяться? Фельдшер есть, да бабки-травницы, только что они скажут? Будет на то воля Божья, так и поправится, а нет, то похороним по христианскому обычаю.

— У нас есть судовой лекарь. Я распоряжусь, чтобы он осмотрел раненого.

— Вот за это благодарствую.

— А что со злодеем? — спохватился Шестаков.

— Чего ему сделается. Сидит под караулом, окаянный!

— Не сбежит?

— А куда? — отмахнулся городничий. — Оно ведь у нас как? С одной стороны море, с другой — горе, с третьей — мох, с четвертой — ох.

— Да вы, Григорий Евдокимович, как я посмотрю, большой знаток народных премудростей…

— Не без того, милостивый государь… припадаю и черпаю…

— Понятно. Может, тут у вас и другие арестанты имеются?

— Как не быть, три десятка приписаны к острогу.

— И что за люди?

— Да разные. Как сказано в писании — всякой твари по паре. Есть воры, душегубы, мошенники, совратители. Одним словом, на любой вкус… Я вот что хотел спросить.

— Да, Григорий Евдокимович?

— Это самое, — помялся городничий. — Может, у вас еще пушка лишняя имеется?

— Для хороших людей сыщем. Кстати, мне показалось, или вы говорили о грядущем приходе англичан, как о деле вполне решенном?

— Все верно. Ждем супостата…

— Откуда ж такие сведения?

— Извольте видеть, наши промысловики нередко в Норвегию ходят. Так вот, один из них по фамилии Хипагин давеча был в тамошнем селении Вардгоусе и сам видел английские военные корабли. Мало того, когда британцы прознали, что они русские, стали расспрашивать, не с Колы ли и не знакомы ли со здешними фарватерами?

— А они что ж?

— Отговорились тем, что кемские и местных вод не ведают.

— Понятно. Вот еще что, о несчастье с капитаном в Архангельск сообщили?

— Никак нет. Хотели послать с рыбаками или еще какой оказией, но пока случая не было.

— И не надо. Как старший в чине принимаю командование здешним гарнизоном на себя!

— Вот и хорошо, — даже перекрестился и не подумавший скрывать свою радость городничий. — Вот и славно! Вы уж, голубчик, расстарайтесь. А то с меня, старика, какой толк?

— Один вопрос, уголь у вас имеется?

— Что вы, господин капитан второго ранга, откуда? До сих пор и надобности не было. Пароходы ведь к нам не заглядывают.

— Досадно.

—