Вивиан встала, чтобы обнять Эйприл, и слезы ужаса в мгновение ока превратились в слезы облегчения.

– Ты не представляешь, как много это для меня значит. Спасибо. Он такой красивый. Будет нашим сокровищем.

В комнату вошла миссис Хансен с подносом. Расставив тарелки и разлив по бокалам вино, она принялась осыпать комплиментами «маленького чудненького плюшевого мишку» и поинтересовалась:

– Как вы его назовете?

– Не знаю. – Вивиан с улыбкой разглядывала медвежонка. – Ему подошло бы имя Тедди, но так зовут тебя, – добавила она, обращаясь к мужу.

– Никто никогда не называл меня Тедди. – Он потянулся за своим бокалом. – Ни разу в жизни. Так что, если тебе нравится это имя, давай на нем и остановимся.

– Тогда решено, – улыбнулась Вивиан. – Его будут звать Тедди.

Имя было принято единогласно, и миссис Хансен вернулась на кухню.

– Кстати, об именах, – сказала Эйприл, расстилая салфетку на коленях. – Вы уже думали, как назовете ребенка? Или определитесь позже?

Вивиан и Теодор переглянулись.

– Можно рассказать? – спросила Вивиан.

– Конечно. Хотя мы еще можем передумать.

Вивиан повернулась к сестре:

– Если будет мальчик, мы назовем его Эдвардом, в честь покойного деда Теодора.

– Как мило. – Эйприл подняла свой бокал. – За малыша Эдварда. – Они дружно отпили вина. – А если девочка?

– Если будет девочка, – ответил Теодор, – мы назовем ее Марго, в честь вашей матери.

– Maman была бы в восторге. – Эйприл приложила руку к сердцу.

Вивиан испытала невероятное облегчение. Наконец она получила долгожданную передышку после дня, заполненного страхами и подозрениями. Напрасными страхами и подозрениями. Ее сестра не скрывала от нее ничего, кроме плюшевого мишки.

После ужина все, включая миссис Хансен, сгрудились вокруг радиоприемника в гостиной, чтобы послушать вечерние новости. Остаток вечера они провели, играя в карты и распивая бутылку лучшего коньяка, который только был у Теодора. Они смеялись, дурачились и пели. На несколько драгоценных часов они совершенно забыли о войне.

К сожалению или к счастью, у них не было волшебного хрустального шара. Они не могли заглянуть в будущее и узнать, что это будет их последний мирный вечер на долгие годы вперед – и последняя ночь, когда они будут крепко спать в своих постелях. Потому что немецкие бомбардировщики не сумели разбить королевские войска на южных берегах Англии, и их пилоты уже обратили свои мстительные взоры на Лондон. Они приближались неумолимо и беспощадно, невидимые под покровом темноты.

Глава 18

7 сентября 1940 года

Впоследствии этот день нарекли Черной субботой. Прекрасный сентябрьский день, безоблачный и восхитительно солнечный.

Днем Теодора на пару часов вызвали на работу – нужно было решить несколько административных вопросов. То ли по воле случая, то ли благодаря прославленной женской интуиции, Вивиан и Эйприл решили потратить это время на обустройство бомбоубежища.

– Там так уныло, – заметила Эйприл, когда они подкреплялись, сидя на скамейке в парке у набережной Темзы. – Боже упаси, конечно, – но что, если нам однажды придется сидеть там всю ночь, словно крысам в норе? Как мы будем развлекаться? Книги и колода карт нам бы не помешали. И дополнительные одеяла – ночи уже становятся прохладными.

– Боже милостивый! Не представляю, как можно проторчать там всю ночь, – ответила Вивиан. – Но ты права. Мы должны быть готовы и к этому.

– Пошли! – Эйприл встала и протянула ей руку. – Добавим немного уюта. Отнесем туда какие-нибудь подушки с кисточками – всякое такое. Как насчет красочного гобелена? Надо же чем-то закрыть гофрированный металл? Правда, я понятия не имею, как мы будем его крепить.

Вивиан, смеясь, позволила сестре поднять себя на ноги.

– Уверена, что-нибудь придумаем. Если только раздобудем красочные гобелены.

Несколько часов спустя они обессиленно рухнули на узкие кровати в бомбоубежище. Дверь была открыта, и некоторое время они лежали, скрестив ноги и сложив руки на животах, и молча прислушивались к воркованию голубей на крыше.

– Какой чудесный день, – выдохнула Вивиан. – Не в пример вчерашнему.

– Ты о чем? – Эйприл, все так же лежа на подушке, повернула голову и посмотрела на Вивиан. – Мне казалось, денек вышел приятный.

Вивиан хотела бы получше скрывать свои чувства и хранить секреты, но в эти игры она играть не умела. К вранью не привыкла и, вероятно, никогда ему не научится.

Повернувшись на бок, она встретилась взглядом с Эйприл:

– Я вчера весь день думала, что ты от меня что-то скрываешь. Когда ты так внезапно пропала утром.

– Ну, так оно и было, – удивилась Эйприл. – Я не хотела испортить сюрприз.

– Да, но я думала о другом.

– О чем это? – сердито уточнила Эйприл, приподнявшись на локте.

Казалось, сам воздух между ними заискрил. Вивиан мгновенно пожалела, что вообще завела этот разговор. Несколько секунд она вглядывалась в глаза сестры, а потом снова в изнеможении перевернулась на спину и уставилась на верхнюю койку.

– Не бери в голову.

– Нет уж, это запрещенный прием. Нельзя просто взять и заявить что-то подобное – а потом сказать: «Не бери в голову». А ну признавайся: в чем ты там меня подозревала?

– Зря я это сказала.

– Нет, не зря.

Мгновение Вивиан молчала.

– Ладно. Скажу честно. Я переживаю, что ты все еще поддерживаешь с ним связь.

– С кем? С Людвигом?

– Да. С кем же еще? Ты в последнее время совсем не говоришь о нем, но я слишком хорошо тебя знаю. Ты не можешь выкинуть его из головы. Скучаешь по нему и подспудно надеешься, что он пересечет Ла-Манш в составе немецких войск и вы снова будете вместе, уже в Лондоне.

– Нет, Вивиан. – Щеки Эйприл вспыхнули от возмущения. – Я вовсе на это не надеюсь. Да, я мечтаю снова быть с ним – но не хочу, чтобы Германия вторглась в Англию. Это просто смешно. Между прочим, это было бы государственной изменой.

– Именно – поэтому я и забеспокоилась, когда ты отказалась признаваться, где была. Знаешь, ты можешь очень здорово влететь из-за своей интрижки.

Эйприл перевернулась на спину:

– Перестань называть наш роман интрижкой. Это было нечто большее. И я никому ничего не говорила. И не писала ему. Я же не идиотка. Ситуацию хорошо понимаю – мы с ним договорились не поддерживать никаких контактов до тех пор, пока война не закончится.

Вивиан удивленно расширила глаза:

– Правда?

– Конечно. Я думала, ты это понимаешь.

– Ну а я не понимала.

Некоторое время они молчали.

– Значит… – Вивиан с трудом сглотнула. – Ты не связывалась ни с кем из Германии?

– Конечно нет! Почему ты вообще спрашиваешь