Шрифт:
Закладка:
— В том, что никогда бы не воспользовался этой лазейкой. А договор получился таким случайно. Я сам это понял не сразу.
— А обман с отсутствием свободных домов? Изоляционных чехлов на технику?
На лице Грегори отчётливо проступили эмоции стыда.
— Прости. — Он сжал и разжал кулаки, словно сдерживал самого себя. — Я поступил низко. Этого никогда больше не повторится. Даю слово командора.
Воздух со свистом вылетел из моих лёгких. Это были короткие извинения, но определённо искренние.
— А акт о выполненных работах почему тогда не подписал?
— Какой ещё акт? — Он устало смахнул выбившуюся из густого хвоста прядь с лица. — Бьянка, о чём ты говоришь?
— Акт. Ты бы мог подписать его, что к работам претензий не имеешь, и тогда пункт в договоре о моём «временном» пребывании на Юнисии потерял бы силу. Обе копии акта я оставила у тебя на столе в коттедже вместе с письмом.
Грегори тяжело выдохнул, во взгляде читался укор.
— Бьянка, я командор Космического Флота, а не бухгалтер. Это у тебя собственный бизнес, а я понятия не имею, какие бумажки надо подписывать и кому высылать. У нас есть понятие дела и рапорта, всё.
Я стояла и смотрела на громадную фигуру мужчины и не могла понять: он так мастерски притворяется или всё-таки говорит правду? Это же всем известно: подписал договор на услуги — закрой актом. Элементарная грамотность, тут даже бизнеса своего иметь не надо… А если он врёт? Если всё это сейчас говорится исключительно с целью раз и навсегда забрать меня с Эльтона? Срок родов на носу, и если я рожу на Юнисии, то у Грегори будут все карты на руках. Я — гражданка Эльтона, пускай и не чистокровная, могу ещё настаивать, что хочу уехать, но с ребёнком… особенно с сыном… это будет невозможно. Мальчику не дадут эльтонийское гражданство.
Голова взрывалась от противоречивых мыслей, сомнения разъедали внутренности, и ведь это Грегори ещё понятия не имел, что у нас будет сын, а не дочь. А если, узнав это, он захочет оставить ребенка себе? Без меня? Мол, «эльтонийка не способна вырастить достойного мужчину, это не в их природе», — я и не такие вещи в наш адрес слышала.
Стало безумно страшно.
— И разлучать мать с дочерью я бы никогда не стал, если она сама не отказывается от неё, — добавил ларк. Он глубоко вдохнул. Почуял мой страх.
Я балансировала на грани противоположных решений, словно у края пропасти, а в спину дул ледяной ветер неизвестности. Когда я давала интервью, было не так холодно, как сейчас. А если я сейчас совершу самую большую ошибку, о которой буду жалеть всю оставшуюся жизнь?
Верить или не верить — вот в чём вопрос.
Так как я никак реагировала, Грегори неожиданно изменился в лице и довольно жёстко сказал:
— Ладно, хочешь гарантий, смотри.
С этими словами он взял меня за руку и потянул к выходу из камеры. Мельком я отметила выдернутый сломанный электронный замок, который больше не горел алым диодом. Выходит, не Грация заплатила штраф, а командор Грешх-ан, пользуясь голой силой, выбил дверь. И как я не услышала? Совсем витала в мыслях.
Неприятные тёмные коридоры сменялись один другим, потом была лестница, но, вместо того чтобы спускаться вниз, Грегори уверенно шёл вверх. Мне только и оставалось еле-еле поспевать за ним. В какой-то момент он увидел, что мне тяжело идти так быстро, развернулся и словно пушинку подхватил на руки. Именно так, со мной на руках, он вышел на крышу.
В глаза моментально бросился внушительный звездолёт, обвешанный лазерными установками такого диаметра, что мигом стало неуютно. У наземных пушек в музеях докосмической эпохи, когда гуманоиды старались создать максимально устрашающее оружие, дуло и то меньше. Корабль имел иссиня-чёрный цвет, а по бокам вились красно-золотые росчерки, придававшие ему ещё более агрессивный вид. В хвостовой части корабля виднелась купольная башня с такими же лазерными установками, как в передней, — явно для увеличения угла обстрела. Настолько грозных боевых кораблей я ещё не видела. Даже на Юнисии.
— Самая крупная военная техника обычно висит на орбите или ближе к Соло, на поверхность планет не приземляется, потому что требуется слишком много топлива для посадки и взлёта, — пояснил Грегори. — Вон посмотри туда.
Повинуясь жесту мужской ладони, я подняла взгляд выше. Вначале увидела привычные шпили белых высоток на фоне густых серых туч. За то время, что я провела в изоляторе, погода не изменилась. Но Грегори так настойчиво куда-то показывал, что я прищурилась и непроизвольно ахнула: то тут, то там в небе возникали громадные космические корабли, один другого крупнее и страшнее — ещё больше, чем тот, что стоял припаркованным перед нами. От всех исходило неоновое голубоватое свечение, переливающееся вдоль корпусов. Каждый корабль едва заметно колебался в атмосфере, словно хищник, ожидающий добычу.
— Три крейсера, два дредноута, шесть линкоров, межзвёздный танкер, плазмоносец и три десятка личных истребителей.
Мурашки пробежали вдоль позвоночника.
— Что это? Зачем? — спросила внезапно севшим голосом.
— Частичная передислокация, раньше почти всё находилось около Соло, на линии обороны, — словно маленькому ребёнку, терпеливо повторил командор Грешх-ан, — но в связи с переаттестацией курсантов и реорганизацией некоторых внутренних структур Космофлота эти железные птички временно потребовались на главной станции.
Я кивнула, давая понять, что услышала, а собеседник продолжил:
— Эльтон космографически находится в центре Федерации Объединённых Миров и, как следствие, политически входит в её состав, но при этом не имеет собственной армии. У вас есть Системная Полиция, но она не встанет на твою защиту, Бьянка, если я скажу, что забираю тебя. Да, отношения с Эльтоном станут натянутыми, но из-за тебя никто не станет воевать. АУЭ предпочтёт замять событие в прессе, тем более теперь, когда выяснилось, что ты не чистокровная эльтонийка. А ещё я могу объявить тебя военной преступницей. Скажу, что ты разгласила конфиденциальные данные Космофлота, и тогда для Эльтона всё будет выглядеть законно.
— Это будет ложью!
— Это могло бы стать ложью, — устало поправил Грегори. — Если бы
