стоял в наглой позе, уперев руки в бока, насупился, периодически бросая в мою сторону гневные взгляды. А затем, по мере того, как ему что-то высказывал князь, пытался оправдываться. К завершению разговора и совсем поник, опустив виноватый взгляд.

Наконец все снова устроились за столом. Тишина была загробная. Виновник торжества, в свою очередь, отправился в свои покои, но Маргарита, его сестра, была ещё здесь. Судя по всему, та ещё стерва. Вон как меня сверит злобными глазенками… между прочим, красивая, но явно стервозная.

Мы с князем вновь решили уединиться. На этот раз он закурил трубку.

— Ситуация, я вам честно скажу, неоднозначная, — задумчиво начал он, выпуская облако табачного дыма. — Прошу прощения за то, что произошло. Он, конечно, упертый, весь в меня. Но я его образумлю.

— Теперь вы понимаете, что произошло во время праздника. А здесь, если бы я не узнал от вашего человека, что мне подмешали яд в кубок… кхм… примирения…

— Это ужасная ситуация… — судя по реакции и взгляду князя, он был очень сильно шокирован и все еще не мог полностью прийти в себя. Значит, это не его затея. — А кто вам сказал о яде?

— Я не буду раскрывать его. Зачем? — покосился я на князя. Ага. Чтоб потом выпороли того бедолагу? Он мне по сути жизнь спас. Хотя с Леей я не боялся того, что умру от яда, но факт налицо.Да и не стоило демонстрировать наличие у меня фамильяра — Дело уже сделано, и трагедии удалось избежать.

— Предлагаю забыть произошедшее, — тихо ответил Вяземский. — Так что, кто старое помянет, тому и глаз вон. Помните старую поговорку?

Я кивнул, хотя на ум пришло похожее выражение из моего мира: «Вспомнившим забытую вражду после перемирия на костре гореть ярким пламенем».

Раз претензий ко мне не было, значит, князь не понял, что я поменял местами кубки, либо просто решил промолчать. Да и что он мог сказать? «Почему ты не выпил яд сам, а спас моего сына, пытавшегося тебя отравить?» Ситуация и правда была очень щекотливая. Глеб не пострадал… Почти. Лея подтвердит.

— В любом случае я не отказываюсь от своих слов. Вы подумайте, граф, по поводу сотрудничества…

— Я уже решил, — ответил ему, встретившись с ним взглядами. — Пятьдесят процентов с продажи каждого зелья — и по рукам. Остальное не интересно.

— Ух, вот это да! — воскликнул Вяземский, затем оторопело посмотрел на меня. — Вы серьезно?

— Абсолютно, — подтвердил я. — Уверен как никогда.

— Ну вы даете, — смог лишь он выговорить. После непродолжительной паузы и нескольких попыхиваний трубкой, добавил. — А теперь мне надо подумать. Ответ скажу позже. Созвонимся, в общем… И ещё. Присмотритесь к Регине. Мне кажется, что она к вам неравнодушна.

Ну вот, дождался ты, Ваня. Этот старый хрыч пытается подсадить меня на крючок. Мне ещё агента в юбке не хватало. Полностью доверять Вяземскому по понятным причинам я не мог.

Но для процветания клана нужно было чем-то пожертвовать, но лишь в плане деловых отношений. На остальное — не согласен. Я представил, как Регина во время секса рассказывает, как её обсчитали в торговой лавке, и чуть не прыснул со смеху. Нет уж, не надо нам такого. Секс моего мозга совершенно не интересует.

Мы ещё посидели за столом, а затем спиртное принесло свои плоды, расслабив всех. Я рассказал пару забавных историй, растопив ледяную стену между нами и Вяземскими, и градус веселья чуть повысился.

Ну вот и славно, а то как на похоронах сидели.

После десертного торта из взбитых сливок с фруктами мы засобирались домой. Я ловил на себе взгляды Хранителя, который все пытался прожечь во мне дыру колючим взглядом. Вот же неприятный тип. И что ему от меня надо? Софья мне на ухо уже успела шепнуть, что здесь менталов нет, но этот Хранитель всё равно умеет считывать реакции, и мне казалось, что он меня уже изучил вдоль и поперек.

Уткин, видимо, задался целью съесть всё, что лежало на столе, хотя крепкую выпивку игнорировал, предпочитая пиво.

Мы вышли из-за стола и направились к автомобилям.

Попрощались на хорошей ноте, особенно с Региной, которая вдруг заговорила о том, что ей совсем не нравятся бриллианты, и она вообще неприхотлива. Из всех цветов девушке нравятся лилии, и любит она смотреть на закаты.

В общем, настроили Регину на женитьбу и, видимо, рассказали немало хорошего. Я же ответил ей тихо, что, когда я напиваюсь виски, мне нравится голым выходить на балкон ночью и громко орать, восхищаясь поместьем. И мне нравится есть свежие сердца своих врагов, запивая свежей кровью. Обычное дело.

С удовольствием отметил, как Регина побледнела и, не прощаясь, исчезла из поля зрения.

* * *

Пегасов сошел с походного трона, махнул носильщикам, и те отошли в сторону.

Его встречал предводитель соседнего племени, которое насчитывало двести мутантов. Но прием был не очень радушный. Всё как и говорила Чака.

Мохнатое, похожее на гориллу, существо восседало на большом резном стуле. Строгий взгляд из-под нависших над бусинами глаз надбровных дуг внимательно изучал Пегасова.

— Ящер… Хм… О тебе я много слышал. Но не знал, что тебя ещё и носят на троне, — басом ответил обезьяноподобный. — Я Доррин, вождь местной братвы.

— Почему ты не преклонил передо мной колени? — начал с претензии Пегасов. — Объединившись, мы бы смели эту нечисть.

— Объясняю популярно. Ты ещё не одержал ни одной победы, чтобы к тебе можно было присоединяться, — ответил Доррин, почесав бородатый подбородок.

— Великий Ящер не должен никому ничего доказывать, — парировал Пегасов.

— Это для них ты великий, — махнул Доррин в сторону толпы мутантов за спиной Пегасова. — А я вижу пока напыщенного сукиного сына, возомнившего себя богом.

Пегасов не понимал, что происходит. Его чары не действуют на это племя? Почему? Они ведь такие же мутанты. Может, надо послать сигнал посильнее?

Граф напрягся и сконцентрировался. Из него вырвался поток волны подчинения, но растворился в воздухе едва преодолев несколько метров.

— Не утруждай себя, Ящер. Это бесполезно, — захохотал Доррин, и его поддержали несколько придворных обезьянолюдей. — Лучше иди своей дорогой и не мешай нам выживать.

— И вы служите такому трусу⁈ — возмутился Пегасов, обращаясь к толпе мутантов Доррина. — Всю жизнь будете прятаться по пещерам⁈

— Следи за