– Минутку, Пул, – отвечает доктор Джекилл, поправляя на шее помявшийся галстук и готовясь сообщить печальную новость о том, что Хайд преждевременно скончался из-за добровольного, несомненно, участия в научном эксперименте несколькими днями ранее. Но оно и неудивительно – этот пройдоха пил все, что попадалось под руку, и ничегошеньки не понимал в медицине!

Но прежде чем выйти к молодой гостье, доктор Джекил хочет осмотреть труп своего злобного близнеца. Бог ты мой, это несчастное создание практически бессмертно, думает он, таща тело Эдварда Хайда, все еще слегка дергающееся, к голодному жерлу вовсю работающей печи.

Мучительное воскресение Виктора Франкенштейна, гражданина Женевы

Виктор Франкенштейн погиб на борту корабля, застрявшего во льдах неподалеку от Северного полюса. Затем тело возвращают в родную Швейцарию, где, однако, его некому приветствовать. Все, кого он знал при жизни, умерли раньше него. Его брат Уильям, его друг Генри, его жена Элизабет и его отец Альфонс Франкенштейн, – все ушли, никого больше нет. Мелкий чиновник женевской государственной администрации предлагает передать еще очень хорошо сохранившийся труп Ингольштадтскому университету, где покойный зарекомендовал себя блестящим учеником.

Ганс Хоффманн, вундеркинд в области сравнительной анатомии из Университета Ингольштадта, проводит дома серию экспериментов. Он собрал корпус человека из разных купленных у черных копателей или украденных частей тела и почти уверен, что сможет его оживить. Для завершения проекта, который, насколько ему известно, первый в своем роде и сулит ему оглушительную славу, не хватает человеческого мозга. Он слышал, что тело бывшего студента хранится в морге медицинского факультета университета. Судя по всему, усопший был яркой, всесторонне образованной личностью. «Идеально подходит», – решает Ганс Хоффманн. Однажды ночью он вламывается в морг и разживается тем, что нужно.

– Каков красавец! – восклицает он в тот волнительный вечер, когда существо наконец открывает глаза. Вид искусственной твари безобразен до неприличия, так что, надо думать, Хоффманн иронизирует. Что бросается в глаза творцу, так это то, что детище оглядывается, как будто ожидая увидеть кого-то, кто в данный момент в помещении отсутствует.

– О, да ладно! – восклицает ученый. – Вижу, с тобой у меня проблемы начнутся с порога. Ты, верно, будешь вскоре умолять создать тебе пару, той же природы, что и ты сам? Ну что ж, смотри сюда, – говорит он, демонстрируя ему на медицинской тележке ворох внутренностей и распиленную голову девушки. – Я уже пытался – без особого усердия, что уж там, но сам пойми, создать женскую особь куда сложнее, да и опыта у меня с барышнями не так чтобы много…

Ганс Хоффманн не знает, поняло его существо или нет. Однако на лице у того крайне опустошенное выражение, – возможно, виной тому плохо сшитые лицевые мышцы. Монстр прохаживается по покоям творца, нечаянно что-то ломает, что-то опрокидывает. Наконец он хлопает дверью и выходит на улицы Ингольштадта. («Скатертью дорожка!» – кричит Ганс Хоффманн ему вслед.)

Но пока существо бродит во тьме в поисках лица, принадлежащего его далекому прошлому, оно не может знать, что единственный во всем мире собрат по несчастью, еще способный предложить ему утешение, нашел свой конец в яростном пламени средь ледяных полей полярной бесприютной пустоши.

Двое бессмертных

Сердце графа Дракулы, потомка Аттилы, Гнева Господня

Граф Дракула вспоминает, как испытывал непреодолимое влечение к Мине Харкер (урожденной Мюррей), жене лондонского агента по недвижимости. Ее муж продал ему усадьбу Карфакс – старый дом рядом с шумным учреждением для душевнобольных. Муки и стоны пациентов сильно тревожили графа, среди прочего искавшего душевного покоя. Пуще остальных его раздражал один пациент по фамилии Рэнфилд.

Однажды вечером Харкеры пригласили Дракулу к себе в гости, и Джонатан, первое лицо своей конторы, спросил его, нравится ли ему Карфакс с точки зрения местоположения, состояния здания и земли, да и в целом.

– О, эта архитектура, – ответил граф, не в силах отвести от Мины взгляд, – это сущая музыка в камне.

Граф Дракула происходит из знатного рода секлеров [5], потомков многих династий, людей гордых и воинственных. Он сражался за свою страну против вторгшихся турок. Он пережил войны, чуму, тяготы уединенного житья в Карпатах. Не один век кряду – пять их было, если не более, – он, подкрепленный сверхъестественной силой, вел жизнь вампира, ужаса ночи. Но вот девятнадцатый век подошел к концу – а там забрезжил и конец ставшей привычной жизни. «Почему же именно она?» – часто спрашивал граф у себя. «И какой в этом смысл?» – действительно, на что ему, дьяволу, умеющему обращать себя в летучую мышь, в волка, в дым, во что угодно… ему, изведавшему тайны как мертвых, так и самой смерти… на что ему она, теплокровная дичь в собственном соку? Бессмертное существо, он обрел несметные дары – но к чему это все пришло?

Душа Люси Вестенра была спасена, душе Ренфилда никогда не угрожала реальная опасность… но граф Дракула, один из истинных детей той тьмы, из которой рождается все сущее, не имеет души. Теперь у него вместо нее – ненасытная жажда, но он уже не волен ее утолить. «Почему она? Потому что другой такой нет». Теперь у него в распоряжении – лишь мучительная вечность, полная осознания того, что из-под осинового кола, которым дурни Харкер, Сьюард, Ван Хельсинг и иже с ними, пригвоздили его трепещущее сердце, никуда не сбежать. «Это она, она виновата». Но вот до слуха графа доносятся голоса – грубая речь деревенщин, забредших сюда крестьян.

– Сюда! – кричит один из них. – Давайте, сюда, в эту церкву, или что это за домище такой был! Вижу, тут есть, чем накормить этих треклятых псин. Хороши дела! Меня уже тошнит от их визга – конца-краю ему не видать!..

Неизбывное горе Лоуренса Тальбота, человека-волка

Согласно ритуалу, Человек-волк только что был

сражен серебряной пулей. Он пал от руки любившей его женщины – той, которую сам любил. Он оседает наземь, и толстый слой осенних листьев поглощает почти целиком вес его тела. Когда прибывает остальная часть охотничьего отряда, привлеченная выстрелами, женщина все еще целится в мертвого оборотня из револьвера, сжимая его обеими руками.

Высокий мужчина в твидовом спортивном пиджаке берет ее за руку.

– Не бойся, он больше не сможет причинить тебе боль, – говорит он ей. Но Человек-волк никогда ту женщину и пальцем не трогал. Никогда.

Лоуренс Тальбот – так звали оборотня в людской ипостаси. Ему было около сорока, он был безработным (но не лишенным перспектив) и холостым. Во время путешествия по