на манер ожерелья, кто-то обернул чью-то содранную кожу вокруг головы. Есть еще такие – и их много, – кто ест плоть мертвых и умирающих. Кровь и разные прочие органические жидкости, растекшись лужами, провоцируют короткие замыкания на рабочих станциях, то и дело убивая кого-нибудь из «дервишей». На экранах компьютеров, все еще остающихся в рабочем состоянии, появляется одно и то же сообщение, мигающими яркими буквами – «ПРИВЕТ ОТ СЕТИ КОШМАРОВ».

ОБЪЯВЛЕНИЕ ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

«Онейрикон» требует, чтобы подразделения по трудоустройству с автономным или полуавтономным программированием осуществляли надзор за бессознательной рабочей силой. Может быть санкционирован некоторый контакт с бессознательными лицами или их подобиями (визуальная десенсибилизация или нигилизация в ведомстве всех рекрутских подразделений, финансируемых «Онейриконом»). Помните – не бывает плохих снов, если все видят лишь один сон; не может быть преступников там, где действует лишь один закон. Искусственные сущности из «Сети Кошмаров», пытающиеся выдать себя за рекрутеров, будут обнаружены и перепрограммированы на существование в непреходящем состоянии галлюцинаторной агонии; не соблюдающие протокол рекруты – выявлены и милосердно удалены. Возможно повышение до статуса киберперсонажа на неполный/полный рабочий день (с соответствующими привилегиями и ограничениями) для всех квалифицированных сотрудников.

Хозяева и рабы

Сумерки в древнем пустынном краю. Все рабы собраны у огромной полукруглой платформы. За платформой на фоне гаснущего неба вырисовываются шпили и башни большого дворца. Перед платформой раскинулось море рабов в набедренных повязках, стоящих на коленях на песке пустыни, который с заходом солнца стал прохладным. Камера фокусируется на центральной части платформы, где несколько рабов привязаны к ряду отдельно стоящих колонн. Из верхушки каждой колонны исходит чистое, ровное пламя, обеспечивая щедрое освещение всей платформы и делая особый акцент на связанных телах рабов. По обе стороны помоста расположены сидящие фигуры королевской семьи, жрецов и первосвященниц, высокопоставленных офицеров и других знатных персон королевства. После того как солнце скрывается за далекими песчаными дюнами, оставляя десятки тысяч рабов в полной темноте, процесс, наконец, начинается. Главный палач и пара его помощников поднимаются на огромную платформу по лестнице справа. Камера следует за ними, когда они приближаются к пылающим столбам, где связанных рабов ожидает тщательно продуманная череда пыток, длящаяся всю ночь и увенчанная их одновременной смертью на рассвете. Но когда главный палач входит в центр платформы и оборачивается, чтобы взять зловещего вида инструмент, протянутый ему помощником, он вдруг застывает на месте – как статуя с распростертыми руками. В этот момент один из рабов, стоящий на коленях перед огромной аудиторией, поднимается на ноги и запрыгивает на платформу. Никто не делает ни шагу, чтобы остановить его. Раб подходит к пылающим столбам и всматривается в испуганные лица своих собратьев, которые предвкушают ночь агонии и, в конечном счете, смерть. Через некоторое время он просто пожимает плечами и отходит от них.

Подойдя к главному палачу, раб оглядывает застывшую в ступоре фигуру с головы до ног. Пальцами правой руки он ощупывает широкий золотой шейный платок – аксессуар является символом должности палача. Время идет, но пыточных дел мастер по-прежнему недвижим. Теперь раб, кажется, слегка раздражен. Он убирает пальцы с шейного платка и тыльной стороной правой руки резко ударяет подобную статуе фигуру сбоку по голове. Только тогда палач снова приходит в движение, хватая предложенное орудие и продолжая действо с того места, на котором остановился. Прежде чем вернуться на свое место, раб оглядывается по сторонам, как бы проверяя, не нуждается ли кто-то еще в «поверке» – за исключением, само собой, жертв, привязанных к колоннам-факелам; они – единственные живые люди среди скопления «прописанных» ИИ-киберперсонажей без личности. Поняв, что все в порядке, раб присоединяется к своим товарищам – незаметно, так, что никто и не замечает его отсутствия, хотя они такие же живые существа из плоти и крови, как и он сам. После непродолжительной заминки наконец-то может начаться эта долгая ночь пыток и смертей, которой суждено закончиться банкетом из трупов замученных.

Потроха системы

Вобрав в себя или уничтожив всех до единого конкурентов, «Онейрикон» начинает закономерно деградировать. Тогда его руководители вступают в сговор с целью создания ряда дочерних структур, способных обеспечить некоторую конкуренцию организации – тем самым вновь наделив руководителей низшего звена и другой персонал, конфликтующий меж собой, чувством цели и предотвратив полное вырождение. Большинство сотрудников «Онейрикона», миллиарды профи и еще большее число рекрутов, так долго пребывали в состоянии «мягкого сна», что, похоже, им уже не требуются какие-либо внешние стимулы, хотя это остается предметом споров среди ученых организации, славно поднаторевших в самообеспечении своих департаментов высосанными из пальца тайнами и вызовами.

Какое-то время сговор дает успешные всходы – ряд искусственных корпоративных образований неплохо зарекомендовал себя на рынке (на том, что от него осталось). Однако в конце концов они тоже поглощаются или разрушаются «Онейриконом». Неспособные смириться с перспективой окончательного застоя в организации, всегда существовавшей на принципах непрерывного роста и устойчивого развития, многие руководители добровольно подвергаются революционной операции на головном мозге, после чего – вступают в ряды «бессознательных профи». Другие переносятся в далекое прошлое, где становятся рабами общества, управляемого киберперсонажами, тем самым указав своему духу соперничества новые объекты сопротивления и «низкую точку вхождения», с которой возможно снова проложить себе путь к вершине. Остальные боссы проводят время, разыгрывая диковатые и чрезвычайно жестокие розыгрыши один над другим; по итогу, большинство либо гибнет, либо получает настолько серьезные повреждения, что больше не может функционировать ни на одном уровне организации.

Затем решение приходит будто само собой к одному из самых высокопоставленных умников – старожилу, выздоравливающему после серьезной процедуры замещения в собственной частной медицинской камере. На каком-то этапе выздоровления престарелого управленца заставляют прийти в себя и осознать, что его окружает, – ситуация, каковой не должно возникать при нормальном ходе таких процедур. Когда он полностью просыпается, то с удивлением и некоторым ужасом обнаруживает, что к его торсу пришита голова одного из бессознательных профи. Подобный произвол, по его мнению, превосходит даже самые дикие выходки, которые в последнее время нередки в «Онейриконе». Голова не выглядит живой, поэтому босс-старожил пугается, когда ее рот открывается и начинает выбрасывать длинную тонкую полоску бумаги – вроде тех, что исторгались из автоматов с тикерными лентами, сообщавших стоимость акций в двадцатом веке. С чувством псевдоностальгии управленец берет полоску и читает напечатанные на ней слова: «КАК НАСЧЕТ ТОГО, ЧТОБЫ ПОЗВОЛИТЬ СЕТИ КОШМАРОВ СЛЕГКА ПОШАЛИТЬ?»

Обладая новаторским видением и хитростью, присущей административным формам жизни на протяжении веков, старый управленец восклицает:

– Мы спасены!

Затем он испускает дух – потому