Главным же был вопрос экзоброни. Не сломанная, конечно, но… И этих «но» была тьмуща. От небрежно закреплённой подкладки (что, казалось бы, мелочь, но когда тебе в экзоброне ходить, сидеть, бегать и спать сутками — ни хрена не мелочь!), до полуразряженных аккумуляторов. И, что самое главное — «стандартной» сети сопряжения отряда, что оказалось… Хреново.

Дело в том, что Мила готовилась должности оператора-аналитика отряда экстерминаторов очень неплохо. И то, что «стандарт» годится только экстерминатору с имплантированным уставом вместо мозгов, надевающим сапоги на свежую голову — знала ещё до нашего знакомства. Ну и копошилась с сеткой сопряжения в вирте, что-то там шаманила, на что я особо внимания не обращал — я за отрядом пристально следил и за тренировкой. Ну а что оператор занимается операторством — вещь замечательная, девчонка — умница. Но в детали не лез.

И оказалось, не то что зря, но вот «стандартные протоколы» оказались для меня таким же сюрпризом, как и для остального отряда. Криво, косо, вместо указания цели и позиции мыслью-графическим образом приходилось печатать текст. В общем — дерьмовая связь, прямо скажем, снизившая скорость реакции и общую боеготовность отряда не меньше чем на треть от показателей в вирте. Исправить это было возможно, даже я бы справился, хоть и непрофильный спец. Но — время, потребность в технических стендах… В общем — не проверяли бы, оказались на боевом задании вне города с работающим через жопу снаряжением, что даже Андрюха признал. Между приступами экстрапийных стенаний, само собой.

А на завтра уже было не до того: спозаранку отряд, в полной боевой, стоял у учебки, распугивая (или вдохновляя) своим лихим видом курсантов. Вскоре появился просторный мобиль, где оказалась Крюгер и некий Семён Волл, чиновник Департамента торговли и внешних сношений, как раз «посланный представитель» Идигена. Вид у типа, конечно, был тот ещё: детина чуть поменьше габаритами Самсона. Как на нём форменный чиновничий комбинезон не трескался — непонятно, бугрился мышцами и круглел пузом. И, в отличие от нашего добродушного даже на вид здоровяка — Семён обладал совершенно зверской, пугающих всех, кто боится внешности, физиономией. Кривой нос, челюсть, которой, судя по виду можно колоть врагов, как орехи. Тяжёлые надбровные дуги, мохнатые брови, кажется, злобно нахмуренные. В общем — зверский чиновник.

И никаких военных командиров от нашего Департамента, чего-то такого. Вообще, картина складывалась какая-то дурацкая: Департамент вынужденного применения силы как будто намерено пихал меня и отряд в эту операцию. Причём воспринимать это можно как некий непотизм, попытку извиниться за сволочной допрос. Верится, правда, в это не очень, но может, я — излишне подозрительный засранец. А можно — как попытку выпнуть недоучек за пределы города, чтобы они там гробанулись. Правда, и этот вариант — бредовый до безумия, верить в который равносильно орать на весь Идиген: «у меня паранойя в терминальной стадии, лечите меня сорок докторов!»

В общем — ситуация странная, но делать дело надо. Крюгер вообще слова не сказала: коротко кивнула, покинула транспорт и приложила два пальца к виску. А у меня теплилась надежда, что это «формальное приветствие», а не характеристика умственных способностей.

Ну да ладно, поместились в довольно просторный транспортник, разделённый на две условные каюты: для посланных важных персон и к персонам прилагающихся, то есть нас. И, с молчаливым Семёном, через пару минут наблюдали картиной: сдача имущества под охрану альткой Электродрелью.

— Я все запасы пересчитала, — противным голоском пищала она стоящей перед ней шеренге полицаев. — Если что-то пропадёт…

— Не пропадёт, госпожа посланник, — устало, явно смирившись с судьбой, очевидно, не в первый раз прогудел сержант отряда.

— А я пересчитаю и проверю! И внутрь никого не допускайте!

— Не допустим…

— Во избежания жертв среди ваших ненаглядных горожан, — широко улыбнулась, скорее даже оскалилась Электродрель. — Я пару сюрпризов оставила.

— Каких⁈ — встряхнулся полицай.

— А вам-то, милейший, какая разница? — захлопала ресничками альтка, просто лучась ехидством. — Вы же «никого не допустите». Вот и не допускайте!

И, задрав нос, прошествовала в транспорт, по пути небрежно бросив «привет, Николя», на что я только отдал честь. Ну, Электродрель-Электродрелью, но тут всякие там «дипломатические протоколы», прочая лабуда. Надо будет обратиться — будет для меня «госпожа посланник», как ловко вывернулся полицейский сержант.

— Командир… — неуверенно протянул Майкл через минуту после старта.

На что я кивнул — посланные были в отдельном помещении, никаких «целей-задач» не предвиделось, так что можно и поговорить.

— А она торгует в Идигене? И ты её знаешь? — несколько офигело спросил он, да и физиономии отрядных с поднятыми забралами выражали удивление и вопрос.

Кроме Эллы — то ли видела, то ли не очень интересно. И Андрюхи, само собой — медик пребывал в состоянии «страдание от множащейся энтропии» и на окружающий мир вне профессиональных обязанностей внимания не обращал.

— Торгует и знаю. Вы не раз, кстати, товарами из её магазинчика у меня питались, — кивнул я. — Ладно, слушайте, — ухмыльнулся я, оценив взгляды.

А пока рассказывал про Электродрель и не только, выяснил, например, что про Светлолесье часть моих оболтусов просто не знает! То есть, знакомство с альтами только по репортажам и прочему бреду новостей да из виртуала. Ну и учебникам, хоть данные и неполные. Так, в учебниках даётся, как альтов на запчасти разбирать, а не понимать.

И да, оказалось, моё знакомство, да и то, что я альтов видел — следствие жизни в «привилегированном районе». Никогда не задумывался, но выходило так. Ребята в отряде сегодня в первый раз увидели альта вживую, по крайней мере, из тех, кто озвучил.

А рассказывая, я и сам вспоминал-формулировал. Ну то, что альты появились с Конца Старого Мира — понятно. Они же его, этот конец и вызвали, по большому счёту…

— Не так, Николя, — вдруг высунулась физиономия Электродрели из-за перегородки, — Ваш посланник, — хмыкнула она, — в споре с деревом за то, кто худший собеседник — гарантированно победит. А тема, которую ты поднял — интересна. Но интерпретация ошибочна! — задрала она нос.

Я, в общем, даже не возражал. На острые темы типа конца мы не говорили никогда, да и вообще — она хумансом время от времени