— Папа?! Это действительно ты приехал? — девушка медленно спускалась вниз. — А я думала, мне опять показалось…

— Что значит, опять показалось, доча? — Пафнутьев улыбался. — И с каких же это пор ты меня перестала узнавать? Или я что-то пропустил?

В отличие от главы Тайной канцелярии, матушка Наталья не улыбалась — она с тревогой смотрела на Алексию, от которой шло вполне узнаваемое свечение. Это свечение было особенно ярким в районе головы девушки — именно там, где ее «подлечила» сама Кузьмина.

Алексия же тем временем ответила:

— Не обращай внимания, папа, — отмахнулась она, — я сегодня сама не своя, ерунда всякая мерещится. Просто в один момент показалось, что ты у нас в гостях, и я очень, очень рада, что не ошиблась. Вижу, с подарками пришел? — Девушка указала на копошащихся среди игрушек Прохора с Виталиком, уже не обращавших на взрослых никакого внимания. — Не разбалуешь детей?

— Да тут такое дело… — И Пафнутьев поведал дочери ту же историю, что совсем недавно рассказывал Кузьминой.

— Ясно, — кивнула девушка. — Вину заглаживаешь. А Алексей опять об этой вине ни словом не обмолвился, хотя точно был в курсе, да и Иван Олегович тоже…

Она замолчала, кинула быстрый взгляд в сторону Натальи и продолжила требовательным тоном:

— Папа, можно тебя на пару слов?

Когда Алексия с Виталием Борисовичем скрылись в столовой, Наталья запереживала: ей показалось, что речь между главой Тайной канцелярии и его приемной дочерью пойдет о родном отце девушки — супруге самой Натальи. Понимая, что если ее и поставят в известность о теме разговора, то это будут лишь общие намеки, матушка постаралась успокоиться и отвлечься на детей, но тут случилось нечто неожиданное — маленькие Прошка с Виталиком в какой-то момент побросали на пол игрушки, разревелись, кинулись к матери, обняли ее и, продолжая плакать, стали указывать ручонками в направлении столовой…

***

— Папа, — Алексия хмурилась, — я вчера с Алексеем разговаривала, и он мне сказал, что Иван Олегович… слегка пострадал в бою с неприятелем. Потом я говорила с Иваном Олеговичем, он этот факт подтвердил и заверил меня в своем вполне удовлетворительном состоянии. А сегодня к нам заявляешься ты и даришь Прошке и Виталику кучу подарков, ссылаясь на некую вину перед их отцом. Совпадение? Не думаю. — Девушка властным жестом остановила уже готового возразить ей главу Тайной канцелярии. — Папа, не забывай, пожалуйста, в каком именно заведении я получила среднее специальное образование, и не вздумай по своей привычке отмолчаться, ссылаясь на очередную государственную тайну — речь, в конце концов, идет о моем родном отце.

— Доченька, — Пафнутьев поморщился, — в ситуации с твоим отцом произошла накладка. Если хочешь, можно это назвать недоразумением, которое очень быстро разрешилось самым благоприятным образом. Извини, но там действительно речь идет в том числе и об интересах Романовых, поэтому… — Виталий Борисович развел руками.

— Не скажешь, значит?

— Не расскажу. — Лицо Пафнутьева вернулось в свое обычное состояние полной безэмоциональности. — Пусть тебе родной отец, когда вернется, все расскажет, а сейчас даже не думай ему звонить и выяснять подробности. И Алексею тоже.

Алексия закрыла глаза и прошептала:

— Господи, за что мне это? Почему я должна это терпеть с самого детства? Почему самые близкие люди постоянно пытаются меня от чего-то уберечь и огородить?..

Когда девушка открыла глаза, то не сразу обратила внимание на изменившийся внешний вид приемного родителя — Виталий Борисович чуть ли не вытянулся перед ней по стойке «смирно», его взгляд остекленел, а правая щека дергалась от нервного тика.

— Папа, что с тобой? — подскочила к нему Алексия. — Тебе плохо? Что-то с сердцем? Где болит? Скорую вызвать?..

Глава Тайной канцелярии ответил ей механическим голосом:

— Со мной все хорошо. Ничего не болит. Скорую вызывать не надо.

Девушка, из глаз которой брызнули слезы, начала понимать, что происходит что-то из ряда вон, и, поглаживая приемного отца по продолжавшей дергаться щеке, трясущимися руками достала телефон и набрала абонента из вкладки «Избранное»…

***

— Успокойся, Лесенька! — Я в одних трусах выскочил из спальни, чтобы не разбудить братьев. — Можешь внятно рассказать, что у тебя там случилось?

— Па-пе пло-охо… — ревела девушка. — Это я вино-ва-а-та… Па-па ка-ак в тра-ансе како-ом-то…

— Папа — это Пафнутьев? — больше для отвлечения Алексии решил уточнить я, сбегая по лестнице и приземляясь на диван под недоуменными взглядами изволивших пить кофе за соседним столиком моих царственных дедушки и бабушки. — Или папа — это Кузьмин?

— Па-афнутье-ев…

— Значит, папа Пафнутьев в трансе. — Я старался говорить как можно спокойнее. — С этим разобрались. А теперь скажи мне, Лесенька, что было, перед тем как папа Пафнутьев в этот транс впал?

— Это я вино-овата… Я на па-апу, на те-ебя и на-а вас всех о-обидела-ась и разо-озлилась…

— Понятно. А теперь слушай меня внимательно, Лесенька: сейчас я быстренько… по своим каналам гляну Виталия Борисовича и постараюсь привести его в чувство. Твоей же задачей будет оставаться на телефоне, отслеживать состояние отца и быть готовой отвечать на мои вопросы. Ты поняла?

— По-оняла… — голос девушки был явно спокойнее, чем десяток секунд назад.

— Оставайся на линии.

Лесе я соврал — Пафнутьевым мы займемся чуть позже, а сейчас…

Темп…

Образ Алексии перед глазами…

Твою же бога душу мать!!! Теперь понятна причина коматоза бедного Виталия Борисовича — его приемная дочь светилась! Свершилось, черт возьми! Леська явно освобождалась от остатков ментального блока, поставленного ей Ванюшей Кузьминым в детстве! И как освобождалась — сразу чувствовались гены родного папаши, его природная мощь!

Так, эмоции пока в сторону, сейчас надо проблемы решать, а для этого в первую очередь требуется успокоить нашу доморощенную ведьму, чтобы она делов не натворила…

Эмоция спокойствия успешно дошла до адресата… Теперь следует подстраховаться и на физическом уровне:

— Деда, — я, зажав рукой микрофон телефона, повернулся к императору, — пожалуйста, вызови сюда Кузьмина в срочном порядке. Он мне очень нужен.

— Делаю, — кивнул старший родич и достал из кармана телефон.

Я же под прищуренным взглядом царственной бабули снова погрузился в темп…

Образ Пафнутьева перед глазами…

Анализ его состояния…

Ясно, Алексия, разозлившись на всех и вся, невольно подавила волю любимого приемного отца, но, насколько я видел, иных «повреждений» его сознанию не нанесла — и слава богу! Аккуратно подстроиться на мозговые волны Клеща не составило труда, команда на восстановление, и…

— Леша! Леша! Папа приходит в себя! — Алексия по телефону озвучила то, что я «видел» и так.

— Отлично, Лесенька! Ты тогда сейчас не отвлекайся на разговоры со мной, а лучше отцом займись. Созвонимся же мы чуть позже.