Глава 37

— Слушай, а чего ты вообще ожидал тут найти? — не унимался дварф, с благодарностью приняв подарок, но и продолжая приглядываться к молоту на стене. — Урвал вполне себе нормальную шпагу и стоит с миной, будто ему на шляпу дракон нагадил.

— Мне не нужна нормальная. — отмахнулся Радремон, наблюдая за редкой игрой искр на поверхности черного металла. — Мне нужно что-то вроде той сабли. Или лучше.

— Бишомовской что ли? — шепотом уточнил Налланномом.

— У-у-у, Светлость, да ты совсем зажрался. — протянул Банарв, поняв о чем идет речь. — Древние артефакты ему подавай! Такие в обычной кузнице не найдешь. Утраченное знание. И кузнецов, способных выковать подобный шедевр, на всем Ахалдасе по пальцам одной руки пересчитать. — он печально вздохнул. — У меня до сих пор сердце кровью обливается, что выпустил из рук ту саблю. Клятый камнепад!

— Но ведь у… — начал было иллит.

— Так он из Свиты! — перебил его дварф. — Не то что м… — он осекся, осознав, что и сам теперь является частью той самой Свиты. — Никак не привыкну. Вообще, может и мы бы что такое получили. Если бы, так сказать, не прихлопнули эту возможность.

Тримил что-то запропал и не торопился нести ножны. Если он надеялся, что неудобные гости устанут ждать и уйдут восвояси, то его ждало жестокое разочарование. Радремон уже подумывал самолично наведаться в рабочую зону, чтобы поторопить мастера. И если тот при этом потеряет несколько пунктов здоровья, то сможет винить в этом лишь себя самого. Каждый день к нему что ли настоящие герои заглядывают?

— Слушай, ты ведь и сам дварф! — воскликнул Нал, будто вдруг вспомнив, что Банарв отнюдь не хрупкая речная нимфа и даже не пытается ей притворяться. — Вы же все с металлами на «ты». Может выкуешь нам что-нибудь?

— Глупые стереотипы. — буркнул бородач, заметно посмурнев. — Если дварф, то значит кузнец, ворчун и не может прожить дня без эля? Так что ли?

— Д-да? — полуутвердительно произнес Налланномом, изогнув бровь и осмотрев Банарва с головы до ног.

— Тогда что-то я не вижу у тебя за спиной безбашенной команды, а в порту корабля с черным флагом!

После этих слов настала очередь иллита склонить голову и беззвучно шевелить щупальцами, изображая ветви плакучей ивы. Радремон уже слышал, что осьминогоголовые гуманоиды действительно в основном промышляют пиратством, но слова Банарва, похоже, задели Нала за живое.

— Ладно. — примирительно проговорил дварф. — На самом деле я действительно кое-что в этом смыслю. Молот там, наковальня, горн, все дела… Меня даже должен был взять в ученики Великий Мастер Ктулин Сталебород, но… — Банарв гневно стиснул кулаки. — Но…

Он со всей силы ударил об стену, да так, что Налланномому пришлось вешать на него Начальное возложение рук, предварительно оглядевшись по сторонам.

А вот Радремону неожиданно пришла в голову мысль.

— Подожди секунду. — бросил он и метнулся в трофейный магазин.

— Подождать чего? — не понял дварф.

— Уже все.

Маркиз протянул ему надпиленную посередине деревянную плашку.

Основы кузнечного дела

И пусть эта покупка практически ополовинила остатки запаса трофейных монет, но если получится заиметь собственного кузнеца с уже готовой подготовительной базой и знаниях о руде и металлах, то можно смело забывать дорогу в подобные заведения. А в перспективе…

Фор Корстед мысленно потер руки.

Правда с покупками у зловредного деда пока придется повременить. Не то неровен час и придется возвращаться ко временам рабства, когда он охотился на крыс, чтобы накопить на свиток с заклинанием.

— Предлагаешь сыграть в триксли? — недоуменно спросил Банарв. — Глупая людская игра. Мы, дварфы, предпочитаем честные кост…

— Сломай ее. — перебил Радремон.

— Что?

— Просто сломай, Бездна тебя забери! — рявкнул маркиз, насильно впихнув деревяшку в руки дварфа.

Тот недоуменно пожал плечами и сделал, что велено.

Раздался тихий сухой щелчок.

Сперва ничего не происходило. Затем Банарв чуть дернул бровями и замер. Его взгляд медленно терял ясность, будто он смотрел куда-то глубоко в себя, куда редко заглядывал, даже находясь наедине с собой. Ну или мучительно решал, хочет он освободить мочевой пузырь прямо сейчас или может потерпеть до ближайших кустиков. Маркиз надеялся на первый вариант. Не с «прямо сейчас», естественно.

Пауза затягивалась.

Вдруг глаза дварфа начали расширяться, словно он впервые увидел голую женщину. Его руки подернула мелкая дрожь. Волосы на голове зашевелились даже под шлемом. Ноги подогнулись, и он рухнул на колени, как подкошенный.

— Я… Мне… — лепетал он, не видя ничего от выступивших на глазах слез. А затем, схватив и крепко сжав ладонь фор Корстеда, с пылом произнес. — Ты не представляешь, что для меня сделал! Это… — он прокашлялся и гордо поднял голову. — С этого дня и впредь я, Банарв Гордость Камня, второй сын Дранарва Гордость Камня, клянусь тебе, Радремон фор Корстед, в вечной верности! Да примут эту клятву четырежды мертвый бог, покинувший нас Реокс и души моих предков. Пусть потухнет горн моего сердца, если я ее нарушу!

Такой реакции Радремон точно не ожидал. Сильно же его проняло!

Закончив с речью, дварф, смущенный собственным поведением, поднялся на ноги, неловко смахнул с лица непрошеную влагу и, прикинув что-то в уме, вперился взглядом в Налланномома.

— Каракатица, одолжи денег. Срочно. — выдал он тоном, не терпящим возражений.

— Сколько? — переспросил иллит, впечатленный еще сильнее маркиза.

— Все! — гаркнул Банарв.

— Все не могу. Я хотел еще…

— Давай сколько можешь! — оборвал его бородач, нетерпеливо выставив вперед открытую ладонь. — Ну же, быстрее. Мне надо много успеть до отъезда.

И, получив деньги, он убежал, даже не вспомнив о молоте, которым любовался всего за несколько минут до этого.

Солнце еще не начало клониться к закату, когда спата снова собралась вместе за южными воротами Элмора. Пробежавшись по базару, торговцам и лавкам, они приобрели все, что могло понадобиться в дороге. А также купили множество общедоступных ингредиентов для повышения ранга, некоторые из которых никто никогда бы даже не заподозрил в подобных свойствах.

Банарв же и вовсе, пыхтя и обливаясь п о том, притащил небольшую тележку с походной наковальней и другими полезными штуками для нелегкого кузнечного ремесла. Обретя, благодаря Радремону, редкий дар изготовления артефактов древнего типа, он не желал терять и дня, который можно было бы потратить на совершенствование мастерства.

Кроме того маркизу было любопытно, в каком виде дварф получил знания. Вряд ли так же как он сам — зависшим перед внутренним взором текстом с описаниями и свойствами. Скорей всего, судя по реакции коротышки в кузне, это походило на некое озарение или просветление, которые иногда посещают поэтов и ученых, часами бившихся над изобретением новой рифмы или