Шрифт:
Закладка:
Флэндри посмотрел в окно с третьего этажа, где они сидели. Извилистый мощеный проулок шел между высокими доходными домами, которые при случае превращались в настоящие крепости. По нему крались двое мужчин в шлемах, с мечами наголо; где-то бил барабан; послышались звуки короткой, на бурной перебранки: крики, топот и звон металла о металл.
— А как же разбойники? — спросил он.
— Они слишком умны, чтобы лезть сюда, — осклабился Ферок.
Боцман возлежал на кушетке, напоминающей очертаниями корабль, так же как Драгойка и Игурац, дородный седой управитель Торгового Замка. В полумраке комнаты светились их глаза и украшения. День был ясный, но холодный. Флэндри порадовался, что выбрал для визита теплый комбинезон — терранскую парадную форму они бы все равно не оценили.
— Не понимаю я вас, — сказала Драгойка, вдыхая из курильницы дым легкого наркотика. — Я рада видеть тебя вновь, Домманик, но я вас не понимаю. Что плохого в том, чтобы иногда подраться? И это ты, одержавший такую победу над шираво, приходишь сюда и мямлишь что-то о примирении с ними!
Флэндри повернулся к ней. Ему показалось, что шум воздушного насоса стал громче.
— Я получил такой приказ — поговорить с вами об этом, — ответил он.
— Но тебе самому это не по душе? — уточнил Игурац. — Зачем же ты тогда, во имя неба, говоришь это?
— Разве вы одобряете неповиновение?
— В море — нет, — признала Драгойка. — Но на суше дело иное.
— Ну так вот — не говоря обо всем остальном, мы, терране, здесь в таком же положении, как моряки на корабле. — Флэндри начал прохаживаться взад-вперед, чтобы успокоить нервы. Ботинки тяжело стучали.
— Почему бы вам просто не истребить всех шираво, и дело с концом? — спросил Ферок. — Это вам не составило бы труда, если вы столь могучи, как говорите.
Однако Драгойка, к удивлению Флэндри, опустила бахрому на глаза и сказала:
— Что это еще за речи? Нельзя же губить целый мир. — И объяснила гостю: — Сестры не питают против них большого зла. Их надо держать на расстоянии, как и всех прочих опасных зверей, но, если бы они оставили нас в покое, мы не стали бы с ними сражаться.
— Они, возможно, думают так же, — сказал Флэндри. — Вы беспокоите их с тех самых пор, как стали выходить в море.
— Океан велик. Пусть держатся подальше от наших островов.
— Они не могут. Солнечный свет рождает жизнь и под водой — им нужны отмели, чтобы прокормиться. А вы заходите далеко в открытое море, чтобы охотиться на крупных животных и собирать водоросли. Им ведь тоже нужно все это. — Флэндри хотел запустить руку в волосы, но наткнулся на шлем. — Я тоже не возражаю против мира в Злетоваре. Хотя бы потому, что это досадило бы мерсейцам. Это ведь они первые начали вооружать один народ против другого. И явно готовятся что-то здесь предпринять. Какой нам вред от разговора с ваз-шираво?
— Да как же с ними говорить? — недоумевал Игурац. — Любую тоборко, которая спустится вниз, тут же убьют, если вы не вооружите ее так, чтобы она сама могла убивать.
— Тихо, — скомандовала Драгойка. — Я позвала тебя потому, что у тебя записано, какие корабли приходят в гавань, а Ферока — потому, что он друг Домманика. Но это женский разговор.
Тигране приняли выговор как должное, и Флэндри объяснил:
— Переговоры будем вести мы. Нам не хочется понапрасну тревожить морских жителей, приходя к ним на своих судах. Но нам нужна какая-то база, поэтому мы и просим у вас корабли — достаточно большой флот, чтобы на него не стали нападать. Конечно, Сестры должны будут утвердить все условия, о которых мы договоримся.
— Это не так-то просто, — сказала Драгойка. — Орден Янъ-евар ва-Радовик простирается далеко за курсовикские воды.
И общее для всех соглашение затронуло бы также интересы самых разных шираво. — Она потерла свой треугольный подбородок. — Однако договор местного значения… об этом стоило бы подумать…
И тут в замке запел рог.
Огромный, медный, приводимый в движение мехами, он ревел над городом. Холмы ответили эхом. С деревьев взвились птицы. Гу-гу! Пожар, наводнение, враг! К оружию, к оружию! Гу, гу-гу, гу-у!
— Что стряслось? — Ферок вскочил на ноги, срывая со стены меч и щит, не успел Флэндри и глазом моргнуть. Игурац схватил свой увесистый боевой топор. Драгойка, заворчав, подобралась. Бронза и хрусталь дребезжали.
— Нападение? — выкрикнул Флэндри между завываниями рога. — Нет, не может быть!
Он представил себе всю картину. Устье Золотого залива охраняют стоящие на якоре заградительные суда. Пловцы-подводники могли бы подобраться к ним незаметно, но миновать их уж никак не могли. И даже если бы им это удалось, остается еще несколько километров до гавани, которая вместе с Торговым Замком полностью заслоняет Уянку с моря. Они могли бы, конечно, высадиться где-нибудь в стороне, например на Белых Песках, и совершить марш по суше на своих механических ногах. Город не огражден стенами. Но каждый дом на окраине — это маленький укрепленный пункт, и навстречу им из города высыпали бы тысячи тигран…
Терране опасались за колонии, расположенные на архипелагах. Но на Уянку никто не нападал вот уже несколько веков, да и тогда это были другие тигранские племена… Гу, гу!
— Сейчас поглядим. — Роскошный мех Драгойки встал дыбом, хвост напрягся, уши поднялись торчком; но говорила она спокойно, точно к обеду приглашала, и поднялась с кушетки плавно, будто не спеша. Мимоходом она перекинула через плечо мех.
С бластером в руке Флэндри последовал за ней в холл, украшенный причудливой каменной фигурой с Ледовых островов, трехметровой высоты. За аркой шла вверх винтовая лестница. Флэндри задевал плечами за стены. В бойницы сочился свет. Позади мягко топотал Ферок, за ним отдувался Игурац.
Им оставалось полпути до верха, когда весь мир раскололся и камни задрожали. Драгойку швырнуло на Флэндри. Он поймал ее. Она была точно сталь и каучук в бархатной оболочке. В уши сквозь шлем ударил грохот рушащихся стен. Слышались слабые, далекие крики.
— Что случилось? — жалобно вопрошал Игурац. Ферок ругался. Несмотря на остроту момента, Флэндри запомнил несколько выражений на будущее. Если оно будет, будущее.
— Спасибо. — Драгойка погладила человека по руке и снова помчалась
