А я осталась лежать. Глаза открыть по-прежнему не получалось. Но и спать у меня что-то не получалось пока. Я даже смогла слегка пошевелить рукой, и если не ущипнуть, то довольно чувствительно царапнуть себя за бедро наманикюренным к королевскому фуршету ноготком. Вышло больно, так что я окончательно убедилась в реальности происходящего.

И еще больше задумалась. Что я слышала-то? По сути, никаких королевских секретов мне не поведали. Из всей добычи — выступления Тристана по поводу моих манер и то, что Яр… в смысле Лир, довольно резко оборвал братца.

И что-то там такое говорил про… про то, что…

На этом месте обещанный сон вылез откуда-то из-под кровати и с ходу огрел меня подушкой по голове. Так неожиданно и резко, что я отрубилась на половине недодуманной мысли.

Разбудил меня Патрик. Именно его испуганно-озабоченное лицо было первым, что я увидела, когда открыла глаза. Увидела, поморгала спросонья и встревоженно спросила хриплым ото сна голосом:

— Что случилось?

— Леди! — взвыл мальчишка, на мгновение исчез из поля моего зрения и тут же вернулся, еще более взъерошенный и перепуганный. — Вы проснулись!

— Вроде да. — Я с некоторым трудом села, подпихнув подушку под поясницу. — А что случилось-то?.. А… а сколько я спала?!

— Правильный вопрос. — Стоило чуть повернуть голову, и я разглядела в дверях стоящего Яролира. Он тоже выглядел слегка необычно. Осунулся, что ли? И не побрился. Точно! — Вы спали больше двух недель, дорогая. Напугали нас всех. И едва не довели до сердечного приступа господина Торстена. Он уже готов был взять грех на душу, решив, что дело в его сонных настойках.

— Ну ни…чего себе. — Я подняла руки перед лицом, убедилась, что они меня нормально слушаются, и пощупала собственное лицо. — А если не в настойках, то в чем?

— Толком неизвестно. Одно могу сказать: это как-то связано с тем ритуалом вашего отца. И тем, что кто-то где-то попытался его то ли закончить, то ли изменить. — Яролир устало присел на кресло, что стояло вплотную к кровати. Предварительно согнав оттуда суетящегося Патрика с какими-то склянками в руках.

— А… — Новости были офигительные, конечно. — А почему я себя так сносно чувствую? У меня даже не затекло ничего. А как я… — Вовремя сообразив, что смущать перепуганного до потери голоса пажа выяснением интимных подробностей не стоит, я решила потом узнать, как меня эти две недели поили-кормили и все остальное, сопутствующее. Памперса вроде не надели.

— О, это достойно целой поэмы. Пришлось вас кормить изо рта в рот, поить таким же образом, купать и ежедневно делать определенный лечебный массаж.

— Врешь? — с надеждой спросила я, содрогнувшись всем телом и глянув на Патрика, вдруг подтвердит.

— Ну, может, слегка привираю. Отпаивали вас исключительно питательными отварами господина Торстена, и в остальном очень помогла магия ухода за ранеными, но вот купающего заклинания или зелья еще никто не придумал. Есть очищающее, конечно, но оно исключительно для неживых предметов.

— Лорд меня к вам не пускал, — тут же наябедничал паж. — Сам сидел все две недели и почти не выходил из вашей комнаты! Только когда его господин Торстен выгонял. Наверное, он делал с вами что-то непотребное! — последнюю фразу Патрик тихонько прошипел.

— Я ее муж. Делать с женой «что-то непотребное» — моя прямая священная обязанность.

Я снова содрогнулась и покосилась на мужа с большим подозрением. Чего это он? Я настолько ценное имущество и полезное приобретение для короны? Ловушка для южных лордов, что там еще? Хорошая версия, только трещит по швам. Хоть и самый ценный шпион, но ни один мужик не будет купать собственноручно лежачую больную. Если только он в того шпиона не…

— А что там с ритуалом? — Вопрос прозвучал несколько торопливо.

— Мы не знаем. Но похоже, кто-то пытался изгнать из этого тела вас и вернуть прежнюю Эмберлин.

Глава 42

— А это вообще возможно? — удивилась я. — Тем более на расстоянии?

— Не знаю. Я не демонолог. Как, впрочем, и все остальные из нашего окружения. Можем только предполагать и копаться в древних фолиантах в поисках ответов. — Мужчина неопределенно махнул рукой в воздухе.

— Запрещенное искусство? — Я машинально нашарила на прикроватном столике щетку для волос и мысленно приготовилась к тому, что придется выдрать половину спутанной за две недели шевелюры.

— Нет, просто не нашего мира. Предполагается, его притащил кто-то из подобных тебе переселенцев. — Яр присел на край кровати, причем так устало ссутулился, что стало ясно: сам он эти две недели вряд ли спал. — Но это тоже непроверенная информация.

— С каждым разом все страньше и страньше. — Я перекинула волосы на плечо и удивилась. Они легли гладкой мягкой волной, словно их совсем недавно мыли с хорошим шампунем и кондиционером. А потом еще и тщательно, долго расчесывали. Отчего пряди теперь лоснились и гладким шелком послушно стекали по плечу. — Или, точнее, тяжелее и тяжелее. Проблемы буквально валятся одна за другой. Есть хоть одна хорошая новость?

— Хм, а знаешь, есть. И даже не одна. Вот, смотри. — Муж вытащил откуда-то из-за пазухи небольшую пачку бумаг, на верхнем листе которой была нарисована едва ли не шестизначная цифра.

— Эм… и что это?

— Сумма предварительных заказов, — улыбнулся Яролир. — Тех, которые примерно успели рассчитать. Твой паж, — тут он бросил чуть насмешливый, но в то же время уважительный взгляд на примолкшего у кровати Патрика, — повел себя как настоящий мужчина. И сполна показал, что не зря путался у тебя под ногами все это время. Кое-чему научился, шельмец. Например, ломить цену за «дефицитный продукт».

— Ну-ка, ну-ка! — Я почувствовала внезапный прилив бодрости. — Покажи!

— Узнаю свою жену, — усмехнулся Яр, протягивая мне бумаги. — Кто о чем, а леди Оверхольм о деньгах и морских тараканах. Подумаешь, ее едва не отправили на тот свет, душу чуть к демонам не выпнули, а верному мужу пришлось две недели ее самостоятельно купать, кормить и переодевать. Какие не стоящие внимания мелочи, право, если речь зашла о прибыли!