Шрифт:
Закладка:
Для Красного Змея, имеющего дело со столь грозным противником, каскадеры изобрели уникальный стиль боя, какого в сериале еще не видели.
АЛЕКС ГРЕЙВЗ: Я хотел, чтобы боец двигался и вращался, как в танце, передавая синатровский стиль персонажа. У зрителей должно создаться впечатление, что он способен победить эту глыбу. На Гору ведь смотреть страшно, но Педро такой симпатичный и ловкий, что у публики может зародиться сомнение.
ПЕДРО ПАСКАЛЬ: Очень все напряженно. Арена весь день печется на солнце, и я, в доспехах, летаю туда-сюда, как оса. Просто порхаю вокруг этого громадного парня, у которого меч, без преувеличения, от земли до моего подбородка.
ХАФТОР БЬЕРНССОН: Работать с Педро Паскалем было здорово, он отличный парень, и между дублями мы хорошо общались. Но сниматься было трудно, как физически, так и морально. Повторяешь все снова и снова, на жаре и в полном обмундировании. И актеры, и все остальные просто выкладывались, работали по шестнадцать-восемнадцать часов в день. Занятия с мастером фехтования К. К. Смиффом – несколько недель это продолжалось – очень мне пригодились. Вряд ли зрители понимают, сколько труда вложено в «Игру престолов».
АЛЕКС ГРЕЙВЗ: Зрителя следовало обманывать шаг за шагом. Смотрю, как они тренируются, и если Гора или Змей начинает одолевать, говорю: «Можешь лягнуть его вот сюда?»
Дэн Уайсс: Это не просто два воина с мечом и копьем. Для Оберина двадцать лет гнева, ненависти, жажды мести завершаются здесь, в этих потрясающих декорациях.
Начинает казаться, что Оберин победил. Гора, тяжело раненный, падает на каменные плиты арены, но Мартелл, вместо того чтобы его добить, требует, чтобы он сознался в своем преступлении. Улыбка Элларии, которая гордится его победой, отвлекает Змея всего на секунду…
ДЭН УАЙСС: Ситуация классическая, как в греческой трагедии: роковая вина. Герой, который никак не может угомониться. Весь сезон он с наслаждением ворошил осиное гнездо и вот оказался не в том месте не с тем человеком. Результат – море крови на полу театра.
ПЕДРО ПАСКАЛЬ: Он подошел слишком близко, увлекся, потерял бдительность. Он, конечно, хочет прикончить зверя, который изнасиловал и убил его сестру, но перед этим ему нужно признание. Он хочет это услышать.
Гора хватает Оберина за ногу, валит и… ну, вы сами видели, что там было.
АЛЕКС ГРЕЙВЗ: Все говорят: «О, этот кадр, где его череп лопается!» На самом деле вы не видите, как это происходит. Вы слышите звук и видите голову за долю секунды до того. Не так просто сделать голову, которая разваливается, если на нее давят. Там были трубки с кровью и прочее. В первый раз мы забыли добавить кости, он стал давить, и она сплющилась.
ХАФТОР БЬЕРНССОН: Благодаря спецэффектам и бутафории мне казалось, что я в самом деле раздавил чью-то голову.
ИНДИРА ВАРМА (ЭЛЛАРИЯ СЭНД): Он так красиво сражался, все шло, как он хотел, и вот вам, пожалуйста.
АЛЕКС ГРЕЙВЗ: Когда Гора снова упал, мы положили сырое мясо на лицо каскадера. Захваченному зрителю даже в голову не приходит, что это мясо, – он ужасается, вот и все.
ПЕДРО ПАСКАЛЬ: Между прочим, у нас с Линой Хиди состоялся интересный разговор насчет Оберина. Кончил он плохо, но признание все же вытянул, правильно? Раз я это услышал, можно и помирать. Я в экстазе, что добился чего хотел, пусть даже ценой собственной гибели.
Тириону снова грозит смертная казнь, но Джейме, всегда защищавший младшего брата, освобождает его из темницы. Однако Тириону, как и Оберину, неймется. Он идет разбираться с отцом и обнаруживает, что тот не один.
ДЖОРДЖ Р. Р. МАРТИН: Иногда человек, доведенный до крайности, просто ломается. Вот и Тирион достиг этой точки. Герой прошел через ад, смотрел в лицо смерти, его, как он это видит, предали те, о ком он заботился, чьего одобрения добивался. Он всю жизнь пытался заслужить отцовскую похвалу и влюбился в Шаю, несмотря на дурное предчувствие.
СИБЕЛЬ КЕКИЛЛИ: И вот она в постели с его отцом. Когда Тирион входит, она произносит: «Мой лев!» Я не хотела в этом сниматься, просила: «Не надо, пожалуйста».
АЛЕКС ГРЕЙВЗ: Тяжело было убивать Шаю. Ни одна сцена меня так не изматывала.
ДЖОРДЖ Р. Р. МАРТИН: Тирион душит ее медленно, она вырывается. Он мог бы еще отпустить ее, но гнев и боль из-за ее предательства заставляют довести дело до конца. Это, возможно, самое тяжкое его преступление.
АЛЕКС ГРЕЙВЗ: Худшая часть сцены та, где Тирион натягивает цепь, которой ее задушил. Задумывалось, что он убьет ее в постели, но Питер на репетиции спрыгнул на пол, держась за цепь, и спросил: «А если так?» Он душит, не глядя на нее, что ужасно, – и мы согласились на этот кошмар.
СИБЕЛЬ КЕКИЛЛИ: Меня все время спрашивают, любила ли она Тириона. Для меня предельно ясно: любила. Иначе ушла бы, когда он потерял власть или когда Варис ей предложил денег. Но он женился на Сансе, которую она тоже любит, и ей это слишком больно.
Я объясняю все так: она, конечно же, понимает, какие игры ведутся у них в семье, но что она, простолюдинка, против них может? Ей нужно быть с кем-то, кто ее защитит. Тайвин и Серсея явно ей пригрозили: делай, как сказано, иначе умрешь. Что ей остается в такой ситуации? Выбор невелик: на улицу или в любовницы к Тайвину.
Тирион, вооруженный арбалетом, застает отца в сортире. Тайвин не теряет хладнокровия даже при виде сына, который должен находиться в тюрьме.
АЛЕКС ГРЕЙВЗ: Я, помню, искал кусок подходящей стенки, чтобы заснять, как Тирион идет по коридору в сортир. Нельзя же переходить к следующим событиям сразу после убийства Шаи. Нужны шесть промежуточных секунд, когда он идет с арбалетом по коридору. Все такие: «Столько денег на съемку угрохали, а Грейвзу долбаная стенка понадобилась». Значит, понадобилась!
Тайвин называет Шаю шлюхой, и Тирион, только что убивший ее, требует, чтобы отец проявил к ней уважение и не повторял больше этого слова.
ДЖОРДЖ Р. Р. МАРТИН: Лорд Тайвин убежден, что раз он сам Тириона не любит, то и никто другой тоже не может. Шая легла с карликом только потому, что он Ланнистер, что с ним она разбогатеет и будет жить в замке – потому, что она шлюха, если по-простому. Желая преподать ему урок
