Оборвав меня на полуслове, император остановился на середине фигуры, да так резко, что я упала бы, не обнимай он меня за талию. Чуть крепче, чем подобало бы, но я заметила это только сейчас.

Что случилось? Рассердился на мою просьбу? Она в самом деле была бестактной и…

Император поднял руку, колыхнулась магия, и оркестр сразу стих, накрытый куполом тишины. Ошеломленно загудела толпа.

– Изначальные твари прорываются над дворцовой площадью, – сказал император, и голос его, усиленный магией, заглушил людской ропот.

Я похолодела, окончательно разучившись дышать. По сравнению с этой новостью все мои беды разом показались мелочью. Изначальные твари! Создания из чистой магической силы, которых не берет ни одно оружие, да и магия… Она может ранить их, но пытаться сразиться с тварями в одиночку – все равно что пытаться ладонями прихлопнуть облако мошек, нацелившееся на свежую кровь.

Только дракон – тоже создание из чистой магии – мог противостоять им. Дракон и, значит, император.

Но ведь после предыдущего прорыва прошло всего три года!

Кажется, не я одна онемела от ужаса, потому что в зале воцарилась мертвая тишина. Или это я перестала слышать что-то кроме шума крови в ушах?

Нет, император продолжал говорить:

– Убежище дворца вместит всех, поэтому не советую паниковать и пытаться бежать.

Окна задребезжали от тоскливого воя, казалось, пробравшего до костей. Я съежилась от беспричинного страха. Говорили, что изначальные твари способны подавлять разум, внушая страх и отчаяние, подавляя желание сражаться. На краткий миг я ощутила себя беспомощней муравья, над которым уже навис сапог. Но теплые пальцы погладили мое запястье, и ледяной обруч, сжавший грудь, растаял.

Император посмотрел куда-то за мою спину. Я обернулась. Императрица приближалась к нам, вроде без суеты, но стремительно. За ней следовали полдюжины фрейлин. Все как одна – средних лет, выражением лица и манерой двигаться они напоминали сослуживцев дяди, что нередко собирались в поместье. Разве что в юбках, а не в штанах.

– Мама, это Мелани, – сказал император. – Не так бы я хотел вас познакомить, но… Пожалуйста, присмотри за ней.

В который раз за вечер я лишилась дара речи. Выходит, что дурацкие сплетни были не такими уж дурацкими?

Императрица кивнула, молча смерив меня взглядом.

– Не надо, я не стою…

– Тш-ш-ш… – Император притянул меня к себе, и я застыла, сраженная внезапной догадкой. – Поцелуй меня на удачу.

Теплые губы коснулись моих. Такие ласковые. Такие знакомые.

Нет. Не может быть. Я схожу с ума. Сперва граф, потом изначальные твари совсем рядом – в их силах сровнять дворец с землей и выпить силы всех, кто в нем находится, за четверть часа, если не меньше. Немудрено, что я одурела от страха.

Император шагнул к матери, обнимая ее.

– Не волнуйся за меня.

Заметно было, что ей пришлось заставить себя разжать объятья.

– Буду волноваться. – Она осенила его священным знамением.

Зазвенели, осыпаясь, стекла в окнах, и с улицы донеслись крики. Император двинулся к окну – вроде не торопясь и в то же время очень быстро. Я, словно завороженная, смотрела на него, невольно коснулась пальцами губ, кажется, все еще хранивших тепло его поцелуя.

Император одним движением взлетел на подоконник, замер на полмига. Силуэт на фоне яркого света. Мощный и одновременно грациозный, как и его дракон.

«Робин, пожалуйста… Не пугайте меня. У вас нет крыльев».

Он шагнул с подоконника третьего этажа, и, вопреки всем доводам разума, я дернулась к нему – остановить, удержать! Силуэт расплылся от слез… Нет, не от слез. Мелькнули за окном золотые крылья, и яростный рев пронесся над дворцовым парком, заглушая вой тварей.

Сильный голос императрицы вернул меня в реальность:

– Граф Боул, займитесь вашими подопечными. Барышни, собравшиеся на отбор, – подойдите к нему, он проводит вас к убежищу.

Я шагнула было в сторону, но императрица поймала мою руку.

– Вы останетесь в моей свите, – сказала она и, кажется, тут же потеряла ко мне интерес, продолжая распоряжаться: – Герцог…

Или я сейчас услышу знакомое имя?

– …Мейер, выведите гвардию к прорыву.

Значит, вот как зовут настоящего коменданта дворца. Пусть только Робин вернется, и я припомню ему все те горы лапши, развешанной мне на уши!

– Господин Гримани, внутренние помещения дворца и охрана убежища на ваших людях.

Беспокойный гул снова пробежал по залу. Императрица обвела взглядом собравшихся.

– Господа, никто из вас не останется без защиты, как и обещал его величество. Дворцовое убежище вместит всех. – Она повысила голос: – Есть ли здесь мужчины, готовые сражаться?

Яростные выкрики стали ей ответом. Императрица улыбнулась.

– Спасибо, господа. Я не сомневалась в вас. Герцог Мейер, принимайте пополнение.

Герцог указал на невысокого брюнета, стоявшего рядом с ним:

– Мой помощник организует вас.

Императрица между тем продолжала говорить, и в сильном повелительном голосе, казалось, не было ни капли волнения:

– Дамы и господа, неспособные или не желающие драться с тварями, – господин Кеплер…

И он здесь? В самом деле здесь – императорский шут вышел из толпы, такой же спокойный и уверенный, как его госпожа.

– …проводит вас. Выполняйте!

Я ожидала, что в зале начнется неразбериха, но тот, кто ведал порядком во дворце – кто бы он ни был, – дело свое знал. Из толпы выделились люди, спокойно и уверенно направлявшие тех, кто оказался рядом с ними.

Из разбитого окна снова долетел вой, от которого, кажется, остановилось сердце. Я посмотрела в сад, надеясь увидеть золотого дракона, но издевательски-безмятежное небо выглядело пустым.

Только вернись, и я сама тебя убью за твое вранье!

Только вернись…

– Теперь вы, Мелани, – сказала императрица. Бесцеремонно взяла меня за руку, проведя пальцами по браслету на моем запястье. – Откуда у вас эта вещь?

– Ее дал мне человек, которого я знаю как Робина, герцога Соммера.

На ее лице промелькнуло что-то… что-то, что я не могла распознать.

– Помолитесь за него. И пусть Всевышний услышит ваши молитвы.

В следующий миг передо мной снова стояла вдовствующая императрица.

– Баронесса Тилман, графиня Рейзингер! – разнесся над залом ее голос. – Вы можете и дальше изображать обморок, но нести вас в убежище некому.

Дамы, к которым она обращалась, внезапно утратили томный вид и начали весьма живо отряхивать юбки.

– Следуйте за господином Кеплером. А вы, Мелани держитесь рядом со мной.

С улицы донеслись крики ярости и боли, заставившие меня похолодеть.

– Погодите… – Я осеклась. – Прошу прощения, ваше величество. Не могли бы вы велеть кому-нибудь проводить меня к целителю?

Ее взгляд похолодел.

– Если вам станет дурно, мои фрейлины помогут вам. Целители сейчас будут очень заняты.

– Я