Джини растерянно отвернулся, раздумывая, как ему реагировать на такое странное предложение.

— Ты любишь меня, ты согласился остаться со мной и помочь пережить все трудности, — уговаривала его Лори — Ну так почему бы теперь тебе не доказать, что ты по-настоящему любишь меня? С моим нынешним телом, данным мне от природы?

Джини взглянул ей в глаза, пытаясь прочитать в них, что же Лори задумала на этот раз Но взгляд этих зеленых глаз оставался непроницаемым.

— Если я впущу тебя, — хрипло проговорил Кейлер, — у меня не будет тогда никаких гарантий, что ты.

— Это верно, — согласилась девушка. — Гарантий я давать не намерена.

Джини задумчиво покосился на ключ, который все это время держал в руке. Что это—► еще одна уловка — попытка пощекотать нервы, сознавая, как сейчас ты будешь находиться на грани жизни и смерти, или же он действительно здорово перенервничал, и вся затея с запиранием— только перестраховка для его же собственного блага и спокойствия? Кстати, ведь Лори не предпринимала никаких попыток убить его, когда они вместе лежали на той громадной кровати в спальне. Ведь она всего-навсего спрыгнула вниз и наскоро перекусила. Да и потом, по большому счету Лори права: поедание жареных барашков в конечном итоге ничуть не гуманнее, чем пожирание их сырого мяса.

Джини застыл в нерешительности, не зная, что предпринять.

Внезапно на лестнице послышались тяжелые шаги, и около спальни появился молчаливый каменнолицый Мэтью. Заметив Кейлеров, слуга остановился.

— Спокойной ночи, Мэтью, — прощебетала Лори. И это означало, что сегодня она не нуждается в его услугах. Но Мэтью продолжал стоять, держась покрытой шрамами рукой за поручень лестницы. Казалось, он даже и не думал двинуться с места.

— Ну хорошо, Джини, — улыбнулась Лори. — Возможно, мы попробуем как-нибудь в другой раз.

Джини переводил недоуменный взгляд то на Лори, то на Мэтью. Что за странная молчаливая связь существовала между этими людьми, связь, которая в мгновение ока заставила Лори изменить свое решение провести ночь в спальне Кейлера? Лори чмокнула супруга и, впорхнув в комнатку, закрыла за собой дверь. Мэтью внимательно наблюдал, как Джини вставил ключ в замочную скважину и дважды провернул его. Убедившись в том, что дверь заперта, Мэтью удовлетворенно кивнул и зашагал вниз к свою каморку.

— Мэтью, — позвал Джини.

Немой слуга остановился как вкопанный. Если бы его спина могла иметь выражение, оно, безусловно, было бы таким же каменным, как и его лицо.

— Мэтью, послушайте, здесь, кажется, произойдет вскорости какая-то заварушка? Я угадал?

Мэтью не шевелился, и Джини никак не мог взять в толк, раздумывает ли слуга над ответом или ждет, пока новый хозяин начнет расспрашивать его.

Кейлер опустился на несколько ступенек и заглянул в глаза шоферу. Взгляд у того оставался пустым и в то же время подозрительным.

— Ведь вы один раз предупредили меня, — напомнил Джини. — Когда вы сказали про смитову газель. Ведь то было предупреждение. Однако это еще не все, верно? Есть еще что-то. И оно, я почти уверен, связано с Ба- стом.

— Бает… — прохрипел слуга, выжимая это слово из гортани. Затем отрицательно замотал головой и, протянув руку, схватил Джини за запястье. Тем же страшным голосом он прохрипел еще три слова: — сын Баста… сын.

— Сын Баста? — недоуменно переспросил Джини. — Что это такое?

Мэтью попытался еще что-то сказать, но запас его речевых возможностей иссяк. Тогда он принялся объяснять на языке жестов и мимики. Мэтью наморщил нос и оскалился. Джини испуганно отшатнулся.

— Вот так выглядит сын Баста? Вы это хотели показать?

Мэтью кивнул. Он, видимо, собирался продолжить свою страшную пантомиму, но в этот момент на лестнице послышался стук каблучков. Миссис Сэмпл отправлялась на покой. Мэтью взмахнул в воздухе руками, словно стирая представленный им ужасный образ сына Баста, и торопливо зашагал в темноту.

Джини стоял, как столб. Он не заметил, как миссис Сэмпл почти вплотную подошла к нему.

— А, Джини, — весело произнесла она. — Лори уже отправилась на боковую?

Кейлер хмуро кивнул.

— Впихнута в свою тюрьму и заперта, — мрачно констатировал он.

Миссис Сэмпл доверительно положила руку на плечо Джини. Он мгновенно ощутил все тот же знакомый мускусный аромат и через плотную ткань рубашки почувствовал неприятное покалывание ее длиннющих острых ногтей. Глаза миссис Сэмпл сверкали похлеще брил- лиантовг вставленных в ее серьги.

— Ни о чем не беспокойтесь, милый мой, — промурлыкала она. — В самом ближайшем будущем все у нас наладится. Вы даже вообразить себе не можете, как заботится о своем партнере женщина из племени убасти.

Джини устало провел ладонью по волосам.

— Я на это очень рассчитываю, миссис Сэмпл. Честно говоря, я нахожусь уже на грани срыва и больше не выдержу такого напряжения.

— Но вы же любите Лори и не сомневаетесь в ее ответной любви, разве не так?

— Совершенно верно.

— Так пусть это и станет вашей путеводной звездой и надеждой, Джини. Маяком, озаряющим ваш путь в годину тяжелейших испытаний, когда душа томится во мраке сомнений.

Джини пристально взглянул на женщину, пытаясь угадать, исходят ли столь поэтические изыски от чистого сердца. Лицо ее вдруг показалось Кейлеру преисполненным страстности, и он решил, что миссис Сэмпл краснобайствовала сейчас вполне искренне.

— Ну, хорошо, миссис Сэмпл, — смягчился Кейлер. — Я попробую выдержать и это испытание.

* * *

На следующее утро «Вашингтон пост» поместила в своей передовице небольшую заметку, озаглавленную «Повинен ли тигр в смерти мальчика?». Джини схватил газету со своего стола в конторе и торопливо пробежал глазами текст.

«Вчера в районе Мерриам дворники обнаружили в одной из канав труп девятилетнего мальчика Эндрю Кэха. Ребенок был, очевидно, растерзан. Полиция предполагает, что на него напал крупный хищник, по размерам не меньше тигра. К такому заключению эксперты пришли после тщательного изучения трупа. По словам начальника местной полиции, это «что-то чудовищное». Теле обезображено и наполовину съедено, вероятней всего, каким-то диким животным. Никаких сообщений о появлении крупных хищников в районную полицию не поступало. Из зоопарка или из частных зверинцев не исчез ни один тигр».

Газета выскользнула из рук Джини. Лицо его покрылось мертвенной бледностью. Пошатываясь и с трудом различая дорогу, он добрался до туалета, где его долго и мучительно рвало.

* * *

В тот вечер за ужином царила какая-то особо торжественная атмосфера. Семейство держалось с видимым напряжением. Мэтью подал супницу с мясным бульоном, и все трое молча наблюдали за действиями слуги в свете ярко горящих свечей. Лори, как всегда, надела вечернее платье с глубоким вырезом, а ее мать, напротив, облачилась в официальный