Как будто с братьями родными…

Но у́сталых в пиру еще обдержит сон,

А он, тишком с своей командой зоркой,

Прокравшись из леса под горкой,

Как тут!.. «Пардон!» Им нет пардона:

И, не истратив ни патрона,

Берет две трети эскадрона…

И вот опять на месте стал,

Как будто и не он!..

.

.

II

Он широко шагал!

И часто, после шибкой драки,

Его летучие биваки

Сияли где-нибудь в глуши:

В болоте топком, в чаще леса,

На гребне дикого утеса…

И вот Орловский сам картину с них пиши!

Храпят у коновязи кони,

Звенят над кормом удила.

«Никто не смей снимать седла!

Кругом француз!.. Мы тут как рыба в тоне;

Дремли без сна и будь готов!»

Так он приказывал… И, лежа вкруг котлов,

Курят табак усатые гусары,

И зорко вдаль глядит казак…

И он своим рассказывает так:

«Я бился с турком, мне знакомы янычары;

Тогда служил я с пушкою пешком.

— Готовы лестницы? — сказал Каменской.

А было то под грозным Рущуком. —

Но ров не вымеряй… Тут с хитростию женской

Потребно мужество… И кто из удальцов.

Украдкой проползет и вымеряет ров? —

Он все сказал. И я пустился…

Темнело в поле и в садах,

Муллы сзывали на молитву,

И турки, говоря про битву,

Табак курили на валах…

Фитиль над пушкою дымился,

Дремал усталый часовой…

Я подошел… перекрестился…

И лот на снуре весовой

Тихонько с берега скатился…

Я вымерил и возвратился.

И храбрый русский генерал

Спасибо русское за подвиг мне сказал,

И я в душе ношу спасибо это.

Хозяин мудрый правит светом:

Товарищи, наш Бог велик!

Он от погибели спасает неминучей».

Так он рассказывал… и красный луч зари

Уже проглядывал вдали за синей тучей…

Тогда в Саксонии вели войну цари,

И против них Наполеон могучий,

Как темная гроза, над Эльбою стоял,

И в перемирие он битвы замышлял…

III

…Чу, кто там проскакал

Близ городка красивого Дессау?

Конечно, к Верлицу? Да, Верлиц — сад на славу!

Я сам в нем был, и он меня пленял…

«Смотрите, и не пьян, а по колено море:

Вот партизан прямой! В груди заслышав горе,

В веселый сад он мчится погулять!

А может, и не в сад… Как знать?

Уж перемирию конец… опять тревоги:

Французской конницей заставлены дороги,

В саксонских городах везде француз!..

Наш партизан лихой! Уж подлинно не трус.

И он без устали… всю ночь считает звезды!

Сам поверяет цепь и ставит сам разъезды…

При нем никто не смей зевать!»

Но кто взмутил песок зыбучий?

Что там синеется? Как издали узнать?..

Быть может, лес, быть может, тучи…

Ах, нет, то к Верлицу валит французов рать…

IV

«Бей сбор! Муштучь! Труби! Вся партия к походу!

Француз объехал нас дугой

И жмет к реке. Друзья, назад нам — прямо в воду!

Вперед — на штык, на смертный бой!

Но я, друзья, за вас в надежде,

Что слово смерть не испугает вас:

Не все ль равно, что годом прежде,

Что позже десятью возьмет могила нас!..

Слушай! стоять! не суетиться!

Патрон и мужество беречь!

Стрелкам по соснам разместиться:

Ни слова… ни дохнуть, в тиши стеречь!

Драгуны могут, спешась, лечь…

А вы, мои залетные гусары,

Бодри коней и сноровляй удары!

Ни вы меня, ни я друзей не выдавал!

Дай сабле поцелуй, и бьемся наповал!»

V

Шумит… вдали песок дымится:

Француз сквозь частый бор проник.

Палят!.. Вот конница и пеших крик;

Уланы польские… и все на нас валится,

Как лес!.. «Молись — и на коня!

Сюда, на узкую плотину:

Одна сменяй другую половину.

И все смотрите на меня!..

Уж я с женой в душе простился,

Сказал последний мой завет:

Я знал, когда на свет родился,

Что ведь должно ж оставить свет…»

Сказал… пошел… и закипело…

VI

Ну……евич! Это дело

Из самых славных русских дел…

Уж бой давно, давно горел:

Дрались в лесу и на поречье,

Постлался трупом узкий путь,

И русская трещала грудь.

Никто не думал об увечье:

Прочь руку — сабля уж в другой!

Ни фершалов, ни перевязки!..

Признаться, разве только сказки

Расскажут о борьбе такой…

VII

«Но где ж союзники? Ко времени б и месту

Теперь им быть!.. На них надежда уж плоха!

Дерись… година нам лиха!»

Так два отчаянных, влюбленных жениха

До смерти режутся за милую невесту…

Что зашумел громчее лес?

Еще звончей и ближе топот…

Берут французы перевес!

У наших слышен тайный ропот…

То не боязнь, но злей… то шепот:

«Что не видать его в огне?»

Доселе, в бурке, на коне,

Он все был тут, в глазах маячил,

Он сам, он первый рубку начал…

VIII

Взошла, как и всегда, луна

И в ясной Эльбе потонула;

Какая мертвая, глухая тишина!..

Но разве днем не эта сторона

Кипела адом? Да! И вот уснула!

И враг и друг — в непробудимый сон!..

О берег, берег Эльбы дальной!

Что мне сказать жене печальной?

Где он, герой? Куда ж девался он?

Никто не знает, неизвестно!

Его искали повсеместно:

На поле битвы, по лесам;

Но он остался в ненайденных,

Ни между тел, ни между пленных.

Его безвестен жребий нам!..

Лишь ты, любезный…..евич,

Порою, вспомянув о нем,

Мне говоришь: «Он был