теперь лежал на спине, а Ивона лила ему в рот зелье. Только Кассий оказался рядом и тут же схватился на мечах с ближайшим стервятником.

Я взял на себя второго.

Мечом, точнее, мачете я по-прежнему владел на «троечку». Кассий меня тренировал почти каждый день, но особых успехов в фехтовании я так и не достиг. Однако полученных навыков все равно хватило, чтобы парировать удар разбойника и отбросить его в сторону.

Мой жесткий блок оказался для него слишком сильным, кривую саблю вырвало из руки. Я не стал играть в благородство, тут же рубанув его наотмашь, рассекая лицо и грудь. Противник упал, визжа от боли, я сделал шаг вперед и хладнокровно добил его.

Приобретенный в Мишшесе опыт уже сделал из меня далеко не того парня, что знали мои друзья и родители. Меня уже не пугала чужая смерть, да и крови я не чурался. Потом, после боя, иногда накатывала рефлексия, но я напоминал себе, что люди зачастую опаснее самых страшных мутантов, и она быстро куда-то уходила.

Так и теперь. Оставив за спиной труп кочевника, я быстро извлек из инвентаря запасной магазин к «глоку» и спокойно, как в тире, расстрелял троицу, так и не добежавшую до схватки. Кассий к тому времени покончил со своим противником.

Кивнув друг другу, мы направились к нашим. Уже на подходе стало ясно, что Дас тоже не жилец и вот-вот отправится вслед за братом. Стрела кочевника пробила ему легкое, он уже даже не дышал, а булькал кровью. Строго говоря, было чудом, что он еще смотрел на нас открытыми глазами.

— Засыпай. — Кассий опустился перед охотником на колени. — Твой путь здесь заканчивается.

Обычно строгое лицо шерифа сейчас сделалось каким-то незнакомым. Он будто смотрел на любимого ребенка, укладывая его в постель. Дас, кажется, кивнул и закрыл глаза.

— Ивона, — не поднимая головы, произнес командир. — Пройдись, добей выживших. И верни наших лошадей. Мы пока со Святом тут закончим.

Девушка без слов поднялась и пошла в сторону, где еще копошились кочевники. Я остался, ожидая дальнейших распоряжений.

— Их нужно похоронить, — сказал эквит.

— Копать? — по-своему понял я задачу. И даже начал раздумывать, чем рыть эту землю. Затарился-то я основательно, но вот саперную лопатку все-таки покупать не стал.

— Нет. Просто помоги мне подтащить Даса к Мерву. Они должны уйти вместе.

За время нашего с ним общения я сделал вывод, что Кассий не верит ни в богов, ни в чертей, ни в загробную жизнь. Тем не менее после гибели охотников он сделался таким сентиментальным, а я не нашел в себе сил с ним спорить. Ну, хочется человеку достойно проводить в последний путь боевых товарищей — его право. Это я их знаю недолго, а с шерифом они много лет вместе ходили.

Вдвоем мы подняли тело Даса и понесли его назад, к брату. Уложили рядом друг с другом, шериф сложил обоим руки на груди, а между ними пристроил предмет, напоминающий футуристическую гранату. Кивнул мне, и мы отошли от погибших на несколько метров.

Там, где мы оставили охотников, вспыхнуло пламя. Сразу и вдруг, без подготовки. Огненный цветок за считанные секунды поглотил тела соратников и так же быстро погас, не оставив от них даже горсточек пепла. Только выжженное пятно, углубленное на несколько сантиметров. Будто пламя пожрало даже землю.

— С этим все, — подвел итог Кассий. От сентиментальности на его лице не осталось ни следа. — Надо собрать все, что может нам пригодиться. Оружие у разбойников не бери, дрянь.

Не то чтобы мне сильно хотелось копаться в вещах мертвецов, но логика в словах командира нашего уменьшившегося почти вдвое отряда имелась. Правда, особо ценного ничего найти не удалось. Лишь последний, явно вожак, носил в мешочке на шее несколько кристаллов от излучателей боевых роботов и немного золота в седельной сумке.

— Камни можешь забрать, — решил шериф, когда я вывалил перед ним все найденное добро. — Знаю, ты их зачем-то собираешь, а нам они без надобности. Интересно, почему они оказались у этого отребья? Не рассчитывали же они оживить древнюю технику, в самом деле.

Я хмыкнул, но, нарвавшись на взгляд эквита, улыбаться перестал. Показалось или нет, но он вроде решил, что я именно этим занимаюсь. Собираю детали боевых роботов, чтобы восстановить их?

Золото попилили на троих, как и все, что было в сумках братьев-охотников. Вот такой суровый быт. Помер, а твои вещи уже у других людей прописались. С другой стороны, мертвецам же они точно ни к чему, а живым, глядишь, и послужат еще.

Уже в конце дня, на привале, Кассий поделился своими мыслями относительно нападавших.

— Это может быть случайностью, но я не верю, — сказал он. — Дас был прав, когда говорил, что на нас вышли, словно знали, где мы пойдем.

— Кто-то в Гремучем стучит? — предположил я. Ну, очевидно, как бы.

— Зачем кому-то в поселке стучать? — не уловил идиому старый эквит.

— Я имею в виду, что кто-то рассказал разбойникам о нас.

— Это довольно очевидно, но есть одна вещь, что не дает мне покоя. Мы действительно пошли маршрутом, которым не ходят караваны. Довольно немного людей в Гремучем знают про него. И всем им его показал я.

— Ну, значит, нужно искать среди своих…

— Займемся этим по возвращении, — резюмировал наш командир. — Кто-то должен ответить за смерть братьев.

Этим вечером охотиться ни у кого не было ни сил, ни желания, так что ели то, что брали с собой. На фоне подсохшей еды Кассия и Ивоны мой армейский сухпай смотрелся уже выигрышно. Забыв о том, что вчера воротили от него нос, эквит с дочкой схомячили целую коробку.

Два следующих дня пути прошли спокойно. Ехали, разговаривали, охотились — не настолько все-таки зашел местным российский военный ИРП. Основным рационом стал жареный на вертеле заяц. По крайней мере, выглядел он почти как наш косой, только покрупнее, по вкусу похожий на курицу, но называвшийся, естественно, так, что сразу и не выговоришь.

На утро четвертого дня, когда мы проехали всего несколько километров, Кассий вдруг остановил наш отряд и натурально завис. Было такое ощущение, словно он был шаманом и с духами разговаривал. При этом Консула он точно не вызывал, иначе я бы заметил. Я хотел было