Он точно не был единственным, кто в те минуты напряженно размышлял, как поступить. Этот же вопрос мучил и восточных немцев, дежуривших той ночью вдоль Берлинской стены, особенно на крупнейшем внутригородском КПП на Борнхольмер-штрассе. «Контрольная территория» (как ее называло Штази) пограничного перехода на севере разделенного города занимала участок примерно 210 на 120 метров и представляла собой комплекс сбитых в кучу зданий, фортификационных сооружений, дорог, проходов и ворот.

На Борнхольмере работали с разными типами выезжающих. Жители Западного Берлина и Западной Германии проходили КПП, чтобы попадать с Запада на Восток и обратно, а обладатели дипломатического статуса пользовались особыми автомобильными полосами, сокращавшими их время ожидания. Ко всему прочему, эти полосы позволили (на некоторое время) повару из посольства Швейцарии в Восточном Берлине обустроить себе личную «любовную переправу». Он регулярно возил подружку через КПП Борнхольмер в багажнике машины, чтобы вместе проводить ночи в Западном Берлине. У сотрудников КПП возникли подозрения, но они не знали, пользуется ли повар дипломатическим иммунитетом, – то есть не были уверены, имеют ли право обыскать багажник его машины. Тогда за дело взялась контора. Внутреннее расследование пришло к выводу, что на повара дипломатический иммунитет не распространяется, и в следующий раз, когда они попытались выехать на Запад, повара выволокли из машины, а подружку – из багажника.

Пресс-конференция Шабовски поставила персонал Борнхольмера в особенно трудное положение, поскольку, несмотря на размер и мощные укрепления этого пограничного перехода, он не очень удачно располагался – по крайней мере, с точки зрения восточногерманского режима. До него было легко добраться: Борнхольмер построили рядом с Шёнхаузер-аллее – главной осью (в том числе и для общественного транспорта) Восточного Берлина, соединявшей КПП с центром города. Кроме того, Борнхольмер соседствовал с жилым районом Пренцлауэр-Берг, где проживало большое количество «враждебных несогласных элементов» – таких как Арам Радомски и Зигги Шефке.

Двое «враждебных несогласных» мужчин действительно направлялись к пограничному переходу в тот вечер. Радомски посмотрел пресс-конференцию Шабовски в прямом эфире в квартире своей подружки на Метцерштрассе в Пренцлауэр-Берге. После первых минут ей стало так скучно, что она ушла заниматься другими делами. Радомски, однако, продолжал смотреть. «Арам, выключи телевизор, все это чушь», – прокричала она ему из другой комнаты. Но Радомски не согласился, ответив: «Погоди, тут что-то новенькое… Я пока не знаю, что именно». Не обращая внимания на возражения подруги, Радомски смотрел, как Шабовски мямлит невразумительный текст про эмиграцию. Когда пресс-конференция неожиданно закончилась, Радомски решил выяснить, что конкретно имел в виду Шабовски, когда сказал «немедленно». Безуспешно попытавшись убедить девушку пойти с ним, он направился в пивную Metzer Eck, где часто встречались Радомски, Шефке и их друзья.

Этот аэрофотоснимок КПП на Борнхольмер-штрассе сделан Штази примерно в 1985 году. Западный Берлин – сверху за мостом. Сам пропускной пункт представляет собой большой обнесенный стенами комплекс в центре фотографии. Он включает несколько заграждений, фонари, служебные постройки, а слева – пронумерованные полосы для проверяемых автомобилей (MfS, из досье HA XXII 5724/2, 34, выставлялась на Борнхольмер-штрассе в 2013 году; фотография автора).

Шефке действительно уже сидел там и пил пиво со своей компанией. Радомски воскликнул: «Хорошо, что вы здесь. Надо срочно ехать к КПП на Борнхольмер-штрассе!» Все в баре подумали, что Радомски сошел с ума, но Шефке доверял его интуиции, хотя сам и не смотрел пресс-конференцию. Двое друзей поспешили к выходу, попрощавшись с присутствующими словами «Если через два часа не вернемся, значит, мы на Западе». Те в ответ только посмеялись над такой степенью самообольщения. По пути к Борнхольмер-штрассе Радомски и Шефке ненадолго зашли к последнему в его квартиру на Готландштрассе, чтобы захватить из заначки западногерманскую валюту – на всякий случай. Затем они проехали на машине небольшой отрезок до Борнхольмер-штрассе и припарковали автомобиль на ближайшей улице, не подозревая, как нескоро они снова его увидят.

КПП Борнхольмер превратился в гигантский магнит, подобно церкви Святого Николая месяц назад, – и притягивал он не только берлинцев. Катрин Хаттенхауэр тоже направлялась к Борнхольмер-штрассе. Девятого октября она сидела в одиночной камере в Лейпциге, гадая, танки ли это шумят на улице и ждет ли ее расстрел. Новости о происходившем снаружи распространялись по тюрьме с помощью перестука и стаканчиков для зубных щеток, которые прикладывали к стенам вместо стетоскопа. Той ночью по тюремным коридорам эхом начал разноситься смех – хотя смеяться заключенным строго запрещалось. Через несколько дней Хаттенхауэр без объяснений освободили, предупредив, что отныне ей запрещено выезжать за пределы города. Проигнорировав запрет, в ноябре Хаттенхауэр села на поезд, чтобы повидаться с друзьями в Восточном Берлине. Она собиралась отмечать с ними свой день рождения до самого утра: 10 ноября 1989 года ей исполнялся двадцать один год. Вечером девятого числа они пошли в бар неподалеку от пограничного перехода на Борнхольмер-штрассе и начали праздновать. Но вечеринка приняла неожиданный оборот, как только они услышали о пресс-конференции Шабовски. Хотя новости достигли их позже, чем Радомски и Шефке, у Хаттенхауэр и ее берлинских друзей возникла та же идея: пойти к КПП Борнхольмер – ближайшему пограничному переходу – и посмотреть, какие возможности им открываются в этот вечер.

Составленная Штази карта пограничного комплекса Борнхольмер. Восточный вход изображен внизу карты, а Западный Берлин – вверху, прерывистой линией. На схеме указано, что длина комплекса с востока на запад составляет 210 метров, а мост простирается на запад еще на 113 метров. Пояснения к символам справа: 1. Служебные здания. 2. Ворота со шлагбаумом. 3. Сторожевые посты. 4. Зона предварительного досмотра. 5. Зона таможенного и паспортного контроля. Внизу слева, обозначенная цифрой 5, расположена зона с полосами для проверки автомобилей (MfS, из досье BStU, MfS HA I, Nr. 3510, 14).

Ни у кого из них не было четкого плана действий; они лишь интуитивно чувствовали, что настал момент проявить себя. Радомски предполагал, что новые правила касаются лишь тех, кто готов эмигрировать навсегда, но ни он, ни Шефке не собирались этого делать. Он не понимал, как согласно правилам должны были действовать пограничники. Как служащие КПП смогут гарантировать, что выезжающие покидают страну навсегда? Неужели они действительно запретят обратный въезд? Он решил, что они с Шефке скажут, будто хотят эмигрировать, и посмотрят, что будет дальше. Радомски взял с собой фотоаппарат в надежде сделать несколько интересных снимков, но его разобьют в толчее.

Радомски и Шефке вспоминали потом, что оказались в числе примерно десяти первопроходцев,