Гилл роняет голову на моё плечо и пытается восстановить дыхание. Я делаю тоже самое, прижавшись к его уху своим. Ощущаю себя уставшей и полной сил одновременно.

Никаких мыслей — лишь приятное послевкусие, после испытанного ошеломления.

Пускай это будет полнейшим сумасшествием, но я готова сходить с ума снова и снова.

С ним.

Только с ним одним.

Глава 25. Сабрина

К концу недели я прихожу к выводу, что этим уродам с уличных гонок и правда будет не легко достать Тайлера.

Во-первых, он не из самой простой семьи. Во-вторых, популярный в университете бейсболист, в-третьих, его очень сложно застать в одиночестве, в-четвёртых, он живёт в пентхаусе, куда попасть нереально. Ну и в-пятых, мы с ним почти не расстаёмся, то есть он всегда под моим надзором.

Мы созваниваемся на каждом промежутке времени между занятиями. Вместе обедаем. Занимаемся в библиотеке. В другой. Благо, в студгородке их несколько. Я посещаю бейсбольные тренировки, чем безразмерно радую отца, потому что иногда тренируюсь сама. С Тайлером.

Да, меня больше не тошнит от страха при виде бейсболистов, но неприятный осадок всё равно есть. Потому что мы до сих пор не выяснили главного: кто виновен в том, что со мной случилось. И присутствует ли он среди тех, с кем мы тренируемся…

Впрочем, для меня это ушло на второй план, потому что куда приятнее целоваться с Таем на бейсбольном газоне под желтоватым светом прожекторов, чем думать о той далёкой вечеринке.

Да, всё, что касается наших с Тайлером отношений — феерично, мы узнаём друг друга и сближаемся всё сильней день ото дня. Сексуальное притяжение перерастает во что-то более глубокое — в понимание, что мы подходим друг другу, в ощущение, что мы были знакомы всю жизнь, но при этом, нам ещё есть, что узнавать, открывать и удивляться.

Но…

Всегда есть пресловутое «но».

И наше с Гиллом «но» — это жизнь вне наших отношений, а конкретно моя мать и её лекция для первого курса, на которую я не хотела приходить, но пришла.

Я опускаюсь в кресло на самом дальнем от преподавательского места ряду и осматриваюсь. Зал полон: девочки возбуждённо шепчутся между собой, парни в основной своей массе выглядят скучающими. Я вздыхаю, а в следующий миг натыкаюсь на взгляд Фрейзера. Он тут же поднимается с места, с намерением подойти, но я качаю головой, мол, даже не смей, и бывший друг обречённо падает обратно.

А знаете, что самое противное в ситуации с Дереком?

Он избегает Гилла.

Фрейзер забросил бейсбольные тренировки, это раз. Он мгновенно идёт в другую сторону, лишь завидев нас с Таем вместе, это два. И три — похоже, мой бывший друг уверен в том, что я рассказала Гиллу о его предательстве. Что тоже говорит о многом.

Я упираюсь затылком в стену позади кресла, закрываю глаза и подхватываю пальцами прядь волос.

Жду неминуемого. Но при этом, надеюсь, что женщине, родившей меня, хватит ума сдержать своё обещание и не рассказать всему свету о том, что я её дочь.

И тут моих губ касаются чужие губы.

Я теряюсь от неожиданности и распахиваю глаза, чтобы увидеть широкую и самодовольную улыбку Тайлера Гилла. Засранец.

Он шумно опускается в кресло рядом и подмигивает мне:

— Это всего лишь я, ведьма.

— Но… Ты же не первокурсник, если забыл, — улыбаюсь я ему. — Да и учишься на другом факультете.

— Подумал, что тебе не помешает моя поддержка, — говорит он серьёзно и сплетает наши пальцы.

В груди разливается тепло.

— Спасибо.

Тай кивает и прижимает мою руку к своим губам, а затем тоже замечает Фрейзера:

— Эй, а почему Дерек не сел рядом?

Я досадливо морщусь и тихо говорю в пространство:

— Потому что наша дружба не выдержала некоторых испытаний. Мы с ним прекратили общаться.

Тайлер всматривается в меня несколько секунд, а затем кивает:

— Теперь понятно, почему он не отвечает на мои звонки.

Не только поэтому, но да, это тоже одна из возможных причин.

Я виновато улыбаюсь Тайлеру, он в ответ хмуро кивает, мол, всё в порядке, и тут наше внимание переключает на себя вошедший в аудиторию преподаватель. Зал постепенно затихает. Мистер Мейсон тепло улыбается первокурсникам и объявляет мою мать:

— Нам с вами очень повезло, потому что сегодняшнюю лекцию для нас читает популярная и талантливая писательница — Виола Брукс! Давайте её поприветствуем, как следует! Миссис Брукс, прошу вас, проходите!

Если честно, я не представляю, чего ожидать от этой женщины. Откровенного наряда? Броского макияжа? Или заявления прямо с порога: смотрите, вон там сидит моя дочь, и сегодня я научу её, и вас заодно, как зарабатывать деньги на одном из пороков людей — на жажде секса!

Впрочем, именно к нему в последнее время я пересмотрела своё отношение…

Я смотрю на профиль Тайлера, вспоминаю то, что мы с ним вытворяли и неминуемо краснею. Чего стоит одна только библиотека! Не говоря обо всем остальном…

Я собираюсь с мыслями под шквал аплодисментов женской половины аудитории и смотрю на вошедшую Виолу Брукс.

Она выглядит… прилично!

На ней модный брючный костюм бежевого цвета, туфли-лодочки и дневной макияж на лице, которое озаряет вежливо-благодарная улыбка.

Ладно. Должна признать, что иметь такую мать я не против. Впрочем, всё может измениться, когда она откроет рот. Поэтому я не спешу расслабляться.

Виола оглядывает ребят и поднимает руки ладонями к нам, прося тишины. Снова улыбается:

— Я очень благодарна университету за приглашение, это честь для меня — быть здесь и поделиться своим опытом. Писательским опытом в целом, а не тем, что помогает мне в написании эротических сцен, прошу заметить!

Я закатываю глаза, пока аудитория смеётся — что и требовалось доказать. Виола Брукс никогда себе не изменяет.

Как я и предполагала, лекция не будет простой.

Но, конечно же, радует и добавляет моему сердцу покоя то, что рядом со мной Гилл. Жаль на обещанный мною Виоле обед, после лекции, его нельзя взять с собой — у него тренировка.

В общем и целом, я ещё не раз закатываю глаза, но в какой-то момент признаю, что приглашённый сегодня лектор, помимо всего прочего, рассказывает о важных и нужных вещах для начинающих писателей. Ей, как никому прочему из-за специфики, в которой она работает, приходилось отбиваться от нападок критиков и негативных отзывов на свои книги. И в основной своей массе они звучали от ханжей, вроде меня. Где-то в