– А разговоры не пойдут, если я не появлюсь в церкви? – осведомилась я, припомнив комментарии Ларосы о себе как о «шустрой выскочке». Впрочем, мне следовало признать – возможность провести день за обучением у Эллиса Фаржа показалась мне гораздо более привлекательной, нежели проповедь.

– Мы пригладим все встопорщившиеся перья, – заверила меня Голди. – Скажем, что от какой-то страшной болезни у тебя все лицо покрылось гнойниками и ты не можешь показаться на людях.

– Пити подготовит коляску через несколько минут, – пообещал дядя Джонни и уселся в карету к Голди, ее дверца закрылась, и они уехали. Мне же долго ждать не пришлось; совсем скоро конюх уже подъехал на коляске, и мы тоже тронулись в путь.

Глядя на конверт, лежавший у меня на коленях, я невольно задалась вопросом: что могло быть в нем такого важного, что доставить его надо было именно в воскресенье? Но задумываться над этим я не стала. Мне была приятна роль курьера. Когда мы подъехали к «Монтгомери-Блоку», оживление в нем царило не меньшее, чем в другие дни, когда я там бывала. (Похоже, не я одна пропускала церковную службу.) Но «Коппас» был закрыт, и я почему-то слегка подрасстроилась из-за этого. А, осознав, что кроме него самого в конторе Фаржа никого не было, ощутила приятное волнение. Кабинет архитектора показался мне поначалу пустым.

– Эллис? – тихо позвала я.

– Мэй, это вы? – сразу прозвучал призывный ответ. Следом тут же появился и сам Эллис и буквально просиял, когда я вручила ему конверт. Вскрыв его, он перелистал бумаги: – Слава богу! Я думал, что потерял их.

– Дядя настоял, чтобы я привезла вам их сегодня. И обязал меня подождать, пока вы все просмотрите. Я пропускаю церковную службу.

– Надеюсь, это не подвергнет опасности вашу бессмертную душу, – сказал Эллис.

– Полагаю, Господь делает поблажки в исключительных случаях. Эти бумаги такие важные? – как можно более просто осведомилась я и, вытянув шею, попыталась заглянуть в конверт.

Эллис положил его на стол:

– Для проекта решающие. Садитесь, пожалуйста, Мэй!

Сам он сел за стол, а я присела в кресло напротив. Пока Эллис внимательно просматривал документы, я осмотрелась в его кабинете. Планы, проекты и фотографии в рамках, деревянный футляр с чертежными инструментами – все это заставило мое сердце забиться быстрее.

Я с нетерпением ждала, когда Эллис отложит бумаги в сторону. А потом все же не выдержала и спросила:

– Вы уже придумали дизайн?

– Я не мог без этих бумаг. А теперь мне нужно только одно – немного вдохновения.

– Может, я помогу? Это будет офисное здание? Дядя говорил об аренде. Но ведь в наем могут сдаваться любые помещения. Я просто хочу знать, как это здание должно восприниматься.

– Восприниматься?

– А разве вы не с этого начинаете планировать? – спросила я. – Разве не впечатление от здания для вас главное?

– Для меня главное – его предназначение.

– Да, конечно, но… – постаралась я объяснить, – к примеру, это место. Оно предназначено для художников, творческих людей. Это чувствуется.

Эллис бросил на меня недоуменный взгляд.

– Высокие потолки. Везде окна. Много света. Естественно, художники потянулись сюда.

Эллис хмыкнул:

– Думаю, их, скорее, привлекла дешевая рента.

– А-а, я не подумала об этом. Ну да, конечно.

– Но вы правы. Свет тоже сыграл свою роль. Знаете, как прозвали это здание по окончании строительства? «Чудачеством Халлека». Все были уверены, что ему суждено пустовать. А знаете, как называют его теперь? «Обезьянником»!

– Вполне подходящее прозвище, – рассмеялась я.

Эллис состроил гримасу:

– Действительно. Тут одни обезьяны. Кстати, раз мы о них заговорили… не пойти ли нам в «Коппас»?

– Он закрыт.

– Так только кажется, – загадочно сказал Эллис.

Убеждать меня не пришлось. Службу я уже пропустила, дяде с кузиной предстояло еще несколько часов выполнять социальные обязательства. А если Голди действительно оправдала мое отсутствие в церкви «страшной болезнью», негоже было появляться на людях в идеальном здравии.

Я последовала за Эллисом, но вдруг вспомнила балл у Андерсонов и остановилась:

– А Данте Лароса там будет?

– Не знаю. А что?

– Я видела его вчера на балу. Он написал о нем.

Но он ничего не написал обо мне в своей статье о званом вечере у Андерсонов. И – не понимая, почему – я была ему за это благодарна.

– Надеюсь, он ничем вас не расстроил. Лароса – стервятник, зарабатывающий деньги на слабостях и неудачах других людей. Вам следует его сторониться, Мэй.

– Вам он не нравится. Почему?

– Данте Лароса не терпит колких замечаний в свой адрес. А сам не единожды пытался меня уничтожить.

– Уничтожить вас??? Но за что?

– Откуда мне знать? Но подозреваю, что просто забавы ради. Ему явно доставляет удовольствие приводить в своих статейках плохие отзывы о моих работах. Он что-нибудь говорил обо мне на этом балу?

– Мне показалось, что его больше волновал мой дядя.

– А что именно?

– Я толком не поняла. Он намекал на коррупцию городских властей и взяточничество.

– А-а… старая песня. Лароса твердит об этом месяцами. Все пытается найти доказательства того, чего нет, – пояснил мне Эллис. – Он отчаянно жаждет сменить репортерское амплуа и потчевать читателей не ехидными статейками о высшем свете, а громкими сенсационными разоблачениями. Да вы и сами слышали, как Лароса сетовал на то, что ему надоело писать о «почитателях котильона». Но, скорее всего, его однажды попросту пристрелят.

– Почему вы так думаете?

– Потому что я – не единственный, кому он досадил своими статьями. Рано или поздно кто-нибудь все-таки откроет на него охоту.

– А почему вы не изобличите его? Почему это не сделал никто из ваших знакомых в «Коппасе»? Вы ведь все знаете, кто он в действительности.

– А кто мне поверит? Нет, я не желаю играть в его ничтожные игры. Пусть изваляется в грязи без моего участия.

Высказав такое нестандартное пожелание, Эллис непроизвольно оглянулся, и я поняла: он, как и я, опасался, что Лароса что-то знал. У Эллиса Фаржа тоже были секреты, которые он хотел сохранить в тайне. Или люди, которых он хотел защитить. Я бы спросила у него об этом, но у меня не было желания, чтобы Эллис начал задавать встречные вопросы мне, поэтому пришлось умерить свое любопытство.

– А этим, в «Коппасе», – продолжил Эллис, – нравится все, что нарушает статус-кво. А Лароса как раз это и делает. Его статейки для них – любимое развлечение. Они никогда его не выдадут. Однако пойдемте уже туда. Иначе они выпьют все вино.

– Вино? Так рано?

– Ох, не уподобляйтесь буржуа тривиальностью взглядов, – поддразнил